который говорит о своем умершем отце. Он проникся сочувствием к этой малышке, которую никогда уже не поцелует ее папа.
Келли сунула в рот вилку и придвинулась к Стивену.
— А когда Хейли меня целует, она совсем не колется, — сообщила она тихонько. — Она тоже бреется?
Прежде чем Стивен успел придумать, что на это отвечать, в разговор вмешалась Хейли.
— Рассказывайте, что вы делали сегодня в городе, — обратилась она ко всем разом.
Ответы посыпались со всех сторон, и Стивен никак не мог поддерживать разговор, порхавший по всей комнате. Неужели в обычных домах всегда так ведут себя за столом?
Эндрю рассказывал, прорываясь сквозь монолог Натана, о том, как они побывали в книжной лавке. Памела описала свой визит к портнихе, а Келли взволнованно поведала о сладостях, которые съела по дороге домой.
— А вы что скажете, тетя Оливия? — спросила Хейли, слегка повысив голос.
— Ну да, дорогая, от картофеля я не откажусь, — сообщила тетя Оливия с лучезарной улыбкой на устах. Хейли усмехнулась и послала ей через стол блюдо с картофелем.
— Тетя Оливия ходила со мной к портнихе, — сообщила Памела.
Тетя Оливия обернулась к Стивену.
— Выглядите вы гораздо лучше, мистер Барретсон, — сказала она, кротко улыбнувшись.
Прежде чем Стивен успел промолвить еще хоть слово, дверь распахнулась и на пороге появился темноволосый мужчина в белом фартуке. Похоже, он был в ярости.
— Sacrebleu![1] — негодовал он. — Ваша кэт должен уходить! Я не могу стряпать, когда у меня под ноги вертеться животное!
Указательным пальцем он ткнул в Хейли.
— Мадемуазель Хейли, кухня есть бойня. Если вы не избавится от это животное, Пьер избавится от него. В любом случае животное исчезать! — После этой устрашающей угрозы человечек крутанулся вокруг себя и вышел из комнаты.
Изумлению Стивена не было предела. Он и представить себе не мог, что слуга может так разговаривать с господами.
— Мы уже рассказывали вам о нашем поваре, Пьере? — спросила Хейли, пытаясь подавить усмешку.
— Келли упоминала о нем, но я не имел… э-э… удовольствия встречаться с ним… Он тоже будет обедать с нами?
— Мы были бы этому очень рады, — ответила Хейли, — но это случается лишь время от времени. Он говорит, что наше слишком вольное поведение за столом вызывает у него несварение желудка. — Она лукаво взглянула на братьев.
Стивен в душе согласился с Пьером.
— О какой кошке шла речь?
— У нас есть полосатая киска по имени Берта. Самое любимое ее место в доме — кухня. К сожалению, она любит поозорничать. Пьер несколько раз в неделю грозится «изжарить кэт на сковорода».
Стивен бросил быстрый взгляд на свою тарелку и с облегчением вздохнул. Это явно говядина. Слава Богу.
— Не беспокойтесь, мистер Барретсон, — сказала Келли, прикасаясь к его рукаву. — На самом деле Пьер любит Берту. Он никогда ее не изжарит.
— Приятно слышать, — отозвался Стивен, — и мне, и Берте.
Все дружно рассмеялись, и трапеза возобновилась. Стивен отвечал на вопросы, но в основном молчал, прислушиваясь к общему разговору. Ему казалось, что застолье напоминает большой диспут. К концу трапезы голова его гудела от непрерывного шума.
— Вы хорошо себя чувствуете, мистер Барретсон? — спросила Хейли. — Вы бледны.
— У меня, кажется, немного болит голова, — признался Стивен.
— Хотите, я приготовлю вам питье?
— Нет, благодарю. Пойду прилягу. — Он встал и поклонился. — Спасибо за обед.
Хейли улыбнулась:
— Приятного отдыха, мистер Барретсон.
Придя к себе, Стивен снял сапоги и бросился на кровать. Несмотря на усталость, он не мог уснуть. Когда он закрывал глаза, перед ним возникала улыбающаяся молодая женщина с каштановыми локонами и глазами цвета морской волны… Когда же Стивен вспоминал о ее губах, он чувствовал, что пульс его учащается.
Маркиз вздохнул и посмотрел на часы. Всего девять. Проклятие! Ночь будет долгой.
Глава 9
В тот же вечер Хейли осторожно спустилась по лестнице. Зажечь свечу она не рискнула, пока не закрыла за собой дверь в отцовский кабинет. Когда комнату залил мягкий свет, Хейли села на стул, стоявший у письменного стола. Она и сама не знала, какую комнату любит больше — библиотеку или кабинет. Все личные вещи ее отца находились на тех же местах, где он их оставил. Хейли улыбнулась — ей вдруг показалось, что комната наполнилась запахом табака и свежим морским ветром. Но кое-что в кабинете все-таки изменилось… На стене висели рисунки Келли, а в огромном столе теперь хранились не только бумаги Триппа Олбрайта, но и тайны его дочери. Хейли вздохнула и помассировала пальцами виски. О Господи, как она устала! Больше всего на свете ей хотелось улечься в постель и заснуть. Но сначала придется поработать… «Работу я люблю — и ненавижу», — подумала Хейли, приготовив письменные принадлежности. Не будь Хейли такой усталой, она посмеялась бы над собой. Потому что с удовольствием писала свои рассказы! Она сочиняла истории о приключениях капитана Хейдона Миллза, и это занятие казалось ей весьма достойным. К тому же оно приносило подлинное удовлетворение — и кое-какой доход. К сожалению, Хейли приходилось лгать своим близким, и это ее очень угнетало. Но она не имела права рисковать. Если бы кто-нибудь узнал, что автором морских рассказов является женщина, Хейли лишилась бы своего единственного заработка. Она прекрасно понимала: без ее денег семейство не проживет, поэтому ей придется лгать и в дальнейшем. Только мистер Тимоти, издатель, знал о том, что X. Трипп — это Хейли Олбрайт, и он требовал, чтобы она молчала. Мистер Тимоти не желал рисковать — ведь рассказы о приключениях капитана Хейдона Миллза пользовались огромным успехом и давали значительную прибыль. Хейли писала, не отрываясь, часа два. Погружаясь в мир, который творила сама, она даже забывала об усталости. Закончив очередной рассказ, Хейли убрала рукопись в ящик стола и задула свечу. Потом подошла к французскому окну и посмотрела на ночное небо. Открыв французское окно, девушка вышла в сад. Она шла, наслаждаясь ночной прохладой, и чувствовала, что в душе воцаряется покой. Она любила этот сад. Много лет назад его разбила ее мать, и они проводили здесь долгие часы, с любовью ухаживая за цветами. Подойдя к своей любимой скамье, она села. Посмотрев на дом, тихонько вздохнула. Уже давно следовало починить крышу. И вообще содержать такой большой дом, как Олбрайт-Коттедж, очень непросто. Хотя несколько комнат были заперты, на содержание дома уходили значительные средства. Хейли рассудила, что гонорара, полученного от мистера Тимоти в ее последнюю поездку в Лондон, хватит на несколько месяцев. Она даже сможет отложить немного денег на новые платья для Памелы. Хейли хотелось, чтобы у сестры были все возможности привлечь внимание достойного молодого джентльмена. Такая красивая девушка, как Памела, не должна была остаться старой девой. Хейли невольно улыбнулась. Если интуиция ее не обманывает, Маршалл Уэнтбридж, местный доктор, весьма увлечен Памелой. Хейли с удовольствием заметила, что всякий раз, когда ее сестрица оказывается неподалеку от Маршалла, уши его делаются красными, а на лице появляется румянец. Несмотря на всю свою робость, Маршалл — очень достойный молодой человек. Он добр, умен и к тому же весьма привлекателен. Можно было надеяться, что доктор вскоре начнет ухаживать за Памелой. Хейли тяжело вздохнула. Она вдруг подумала о том, что Маршалл Уэнтбридж — не единственный привлекательный мужчина в Холстеде. Сейчас здесь появился мистер Стивен
