Но проблема была в том, что представители власти отказываются выслушивать даже самые разумные предложения, исходящие от пьяных нарушителей порядка. Арматурщик Ойва Сярьессало вместе со своим катером были отбуксированы к берегу, где его передали полиции и заперли в КПЗ. Позднее в суде ему пришлось отвечать за управление судном в состоянии сильного алкогольного опьянения и создание опасности для морского движения, получить условно три месяца тюрьмы и, в довершение всего, заплатить внушительный штраф.
Приговор примерно соответствовал тому, который ему вынесли бы за избиение жены. К расходам прибавился также и испорченный гребной винт катера. Зло всегда бывает наказано, даже если опосредованно. На этот раз посредником у правосудия оказался Кауко Нююссёнен. Это был первый и последний раз, когда Каке принес обществу хоть какую-то пользу.
Глава 23
Оправившись от кораблекрушения и последовавших за этим кабацких похождений, изобиловавших морскими рассказами, Кауко Нююссёнен украл очередную лодку, которая на этот раз была обычной открытой алюминиевой лодкой в длину всего пять с половиной метров. Нашел он ее в Вуосаари и легко отцепил от причала, перебив камнем тонкую ржавую цепочку. Теперь у него была новая лодка. С двигателем мощностью в сорок лошадиных сил моторная лодка развивала скорость до тридцати узлов — это с двумя пассажирами на борту. Нююссёнен надеялся, что на такой быстрой лодчонке он легко сможет уйти от морской охраны, если возникнет такая необходимость.
В течение двух дней Нююссёнен следил за Лин-неей в Тёёлё. Как и прежде, старушка прогуливалась в парке Хесперии и доходила во время своих прогулок до лодочной пристани в Тайваллахти, где в то время обитала довольно приличная популяция вечно голодных уток.
Плохо было то, что на той же пристани постоянно ошивались местные алкаши, чье присутствие раздражало Нююссёнена. Ему не нужны были свидетели похищения.
Нююссёнен перегнал лодку через старую часть города из Вуосаари в Тайваллахти. Мотор работал хорошо, лодка во всех отношениях была превосходной. Там было два спасательных жилета, весла и штурвал. Впрочем, хватило бы и одного спасательного жилета. Для Линнеи Нююссёнен припас мешок, который он наполнил камнями и крепко завязал. Мешок получился тяжеленный, и должен был легко утянуть за собой старушонку на дно морское.
Занимаясь приготовлениями, Каке вспомнил, что кто-то из приятелей рассказывал, что если хочешь утопить человека профессионально, мешок надо привязывать не к ногам, а к туловищу. Так тело уйдет на дно не головой вперед, а ногами, и останется там в стоячем положении, потому что в легких всегда сохраняется воздух. Тогда тело нескоро всплывет на поверхность. Нююсёнен задумался, как такое возможно…
За топором Нююссёнен сходил к Райе Ласанен, но девушка объяснила, что полицейские в свое время конфисковали его и унесли с собой, и даже показала квитанцию. Нююссёнен выбросил квитанцию, не пойдет же он требовать у полиции орудие убийства. К тому же Каке не вдохновляло использовать топор, из старухи дух можно вышибить и веслом, а море позаботится об остальном.
Когда все эти приготовления были выполнены, Кауко Нююссёнен залег в лодке, выслеживая на пристани Тайваллахти Линнею. Утро обещало быть туманным, собственно, отличная погода для утопления, но вдруг Линнеа откажется от прогулки из-за повышенной влажности? Кроме того, на мостках засели два алкаша.
Нююссёнен вылез из лодки и подвалил к пьянчугам:
— Дуйте-ка отсюдова. Это частный пляж.
Но алкаши не горели желанием убираться. Они как раз опохмелялись простоквашей и чистили колбасу на завтрак. Когда Нююсёнен еще раз предложил им убраться в весьма грозном тоне, алкоголики заявили, что у них тоже есть право сидеть где-нибудь. И так их отовсюду прогоняют. Где же им тогда жить?
Нююсёнен не стал больше пререкаться с алкашами, он набросился на них, одного повалил, из руки другого выбил ногой пачку простокваши, и схватил несчастных за волосы. С громкими воплями мужики вскочили и, прихрамывая, бросились прочь с пляжа. Нююсёнен попреследовал их немного с криками и угрозами прибить, если еще раз здесь увидит.
Вскоре на набережной показалась Линнеа. В руках у нее была муфта и мешочек с крошками для уток. Нююсёнен поспешил спрятаться в лодке, чтобы Линнеа его не заметила.
Линнеа вышла на причал, чтобы насладиться одиночеством и морским воздухом. Завидев ее, утки подплыли к причалу и радостно забили крыльями.
— Уточки мои, милые, — засюсюкала Линнеа, раскрывая мешочек. Она была так поглощена утками, ожидавшими угощения, что не заметила Кауко Нюю-сёнена, притаившегося в лодке совсем рядом с причалом.
Нююссёнен резво выбрался из лодки, пружинисто спрыгнул на причал, бесшумно подкрался к Линнее сзади и схватил старушку в охапку. Без особого труда он поднял вырывающуюся полковницу и швырнул в лодку. Оттолкнув лодку ногой от причала, Кауко повернулся к тетке и изобразил широчайшую улыбку, словно все происшедшее было всего лишь шуткой.
— Не ори! Мы с тобой покатаемся по морю на моей новой лодке!
В то же мгновенье Каке завел двигатель, лодка дернулась и рванула прямо в открытое море.
— Держись, Линнеа! — заорал Каке.
Линнее ничего не оставалось, как подчиниться. Какой кошмар! Уже в третий раз за это лето ее насильно похищали. Пенсионерка вцепилась в перила, муфта слетела и упала на дно лодки, крошки высыпались из мешочка, ветер взметнул их как снежные хлопья. Лодка промчалась под мостом Лауттасаари, пролетела мимо Мелки, и они оказались в открытом море. Кауко Нююссёнен сбавил скорость и притворно засмеялся.
— Я решил устроить тебе сюрприз, — сообщил он старушке. — Разве не чудесно иногда отправиться на морскую прогулку? Вот так взять и поплыть без лишних приготовлений!
Но Линнее эта поездка не казалась прогулочной. В ногах у полковницы валялся огромный мешок, она потрогала его ногой: уж не камни ли там внутри? Похоже, мешок был набит камнями. Вот тебе и морская прогулка.
Из-за тумана в море была плохая видимость, но Каке это не мешало. Он уверенно шел на юг, все больше удаляясь от берега. Двигатель работал вполсилы, и лодка легко летела вперед, оставляя за собой пенистый след на воде. Линнеа поняла, что это ее последняя поездка. По напряженному голосу племянника видно было, что на уме у него что-то нехорошее.
— Кауко, золотце мое, давай вернемся, ты заблудишься в таком тумане.
Нююссёнен заглушил мотор, осмотрелся вокруг, он тоже изрядно нервничал из-за тумана и того, что ему предстояло сделать. Из-под скамьи он достал пару банок пива, открыл одну, а вторую пнул так, что та покатилась по днищу прямо к Линнее.
— Спасибо, Кауко, но я не пью, да и ты бы не пил, в море ведь с алкоголем шутки плохи.
Нююссёнен выпил банку до дна, отрыгнул, затем с явной неприязнью посмотрел на старушку на носу лодки и грубым голосом произнес:
— Бери и пей, пока дают.
Линнею пробил озноб. Она чувствовала себя совершенно одинокой и беспомощной в открытом море, затянутом туманом, с глазу на глаз с закоренелым преступником, в глазах которого была жгучая ненависть.
Как ни в чем ни бывало, Кауко Нююссёнен заметил Линнее:
— Кстати, ты случаем не знаешь, от чего умер Пера и что случилось с Яри?
Линнеа вздрогнула. О чем Кауко говорит? Лахте-ла же умер бог знает когда, да и про Яри она ничего не знает… не лучше ли им помириться и вернуться по-хорошему на берег, уж в море, да еще в тумане не стоит устраивать разборки…
— Этот твой лекаришка заявился ко мне домой и начал размахивать пистолетом прямо перед моим но
