сказал:
— Да бери просто так, если надо.
На следующий день стали прибывать подразделения. Длинные серые цепочки вконец изнуренных солдат-лыжников подтягивались к сторожке. Вездеходы ревели, вокруг сторожки на склонах долины поднялись шатры. Один шатер поставили в низине.
Ватанен испугался, что медведь может проснуться от шума. Сначала он не хотел никому говорить о косолапом соседе, но потом все же предупредил майора, командующего учениями, что, если подразделения не отвести ближе к сторожке, медведь может проснуться.
— Да хрен с ним, с медведем! Не до него сейчас. Почитайте лучше, уважаемый, книги Пуллиайнена,[7] тогда будете знать, что медведя нечего бояться.
Ночью мороз усилился, столбик термометра опустился ниже двадцати. Ватанен спал беспокойно. Он чувствовал, как заяц часто дышит ему в ухо — бедняга тоже был взбудоражен.
И кровавая развязка, которой боялся Ватанен, все-таки наступила.
Под утро, часов в пять, в сторожку ворвалась группа солдат. На импровизированных носилках из одеяла они внесли одного из своих товарищей. Когда зажгли свет, стало понятно, что случилось.
Рядовой с головы до ног был покрыт обледеневшей кровью, его правая рука держалась на честном слове — она была почти оторвана. Парень был без сознания, потерял много крови. Прибежавший по вызову прапорщик медслужбы перевязал раненого и сделал ему противостолбнячный укол. Во дворе завели вездеход; радист запросил из центра вертолет, но тот был в распоряжении Министерства иностранных дел, поэтому разрешения на вылет не дали. Товарищи раненого, принесшие его, переминались с ноги на ногу, вытирая окровавленные руки о штанины.
Изуродованного солдата завернули в одеяло и погрузили в вездеход, который отправился сквозь темный лес к ближайшему шоссе. С улицы раздавались выстрелы. Ватанен вышел во двор и закричал в ту сторону, откуда они слышались:
— Не стреляйте в темноте, еще в него попадете!
Когда на улице немного развиднелось, Ватанен спустился на лыжах в низину. Солдаты рассказали, как все произошло.
Дневальный решил при помощи карманного фонарика обследовать медвежьи следы. Он дошел до чащобы, хотя стоявший на посту солдат запретил ему ходить туда. Через какое-то время постовой увидел, что свет в лесу заметался и погас, оттуда раздались рычание и треск, а потом наступила тишина. Бойцы бросились на помощь своему товарищу; из лесной чащи на свет фонарей выскочил огромный черный медведь с белым воротником на шее. Он обдал солдат снегом с ног до головы и исчез в темноте.
Офицеры в сторожке обсуждали случившееся, обдумывали ситуацию. Сошлись на том, что раз одна ласточка весны не делает, то и один боец учений не остановит. Майор подтвердил свое намерение начать учения в соответствии с приказом. Лагерь свернули. Солдаты встали на лыжи и молчаливыми цепочками отправились в Виттумайсенойя, где на следующий день им предстояло продемонстрировать иностранным военным атташе свое боевое искусство.
Из Виттумайсенойя по радио на связь вышел представитель МИДа. Ему стало известно, что в Ляяхкимакуру появился медведь. Чиновник сказал, что военные атташе и их супруги очень заинтересовались зверем.
— Мы хотели бы его увидеть. Сначала посмотреть на него, сделать фотографии, снять на кинокамеру, а потом завалить. Вы можете это организовать?
Майор, бывший на связи, возразил. Он сказал, что медведь опасен. Ночью он почти до смерти задрал одного бойца.
Чиновник МИДа не принял возражений. Он настаивал на том, что у военных атташе есть и хорошее оружие, и богатый опыт владения им. Все они полковники, напрасно майор боится.
— Но ведь в Финляндии охота на медведей зимой запрещена, — гнул свою линию майор.
— Не беспокойтесь, мы это учли. Связались с соответствующим министерством и получили разрешение на отстрел, рассказав, что медведь повел себя агрессивно по отношению к одному из ваших бойцов.
Майору ничего не оставалось, как согласиться. Он отправил вездеход за военными атташе и их супругами, желающими поохотиться на медведя. К вечеру из Виттумайсенойя прибыла пестрая компания; военные советники из Швеции, Франции, США и Бразилии, супруги американского и шведского атташе.
— Какая прелесть! Мы сможем убивать этих черных мишек на севере, — радовалась супруга американского военного атташе.
Сгорая от нетерпения и предвкушая утреннюю медвежью охоту, компания осталась на ночь в сторожке Ляяхкимакуру.
Комнату командного состава, в которой было радио, отдали женщинам. Раздраженный майор отправился на ночь в палатку руководить учениями.
Солдатам приказали нагреть в молочных бидонах воды — дамам для омовения. Они возились у костра, ругаясь на чем свет стоит. Два котла из-под горохового супа вымыли и передали дамам, чтобы они могли ополоснуться.
— Черт подери, мы же забыли горшок и зеркало, — вспомнил сержант-радист.
Проблему решили просто: в комнату к женщинам занесли еще один молочный бидон. Чиновнику из МИДа предложили объяснить, для чего предназначена эта посудина. Дамы в изумлении посмотрели на бидон и затем воскликнули:
— Это же надо, как в финской армии все продумано! Какие практичные у вас походные туалеты! Ну почему в наших армиях нет ничего подобного?!
А когда с ближайшего вездехода сняли оба зеркала заднего вида и вручили их дамам, чиновник министерства вздохнул с облегчением: все получилось великолепно, несмотря на суровые условия.
Утром двум рядовым отдали приказ очистить бидон, использованный ночью дамами. С серьезными лицами бойцы вынесли посудину из избы. Во дворе они отбежали подальше от дома и опрокинули бидон в снег. Им было и смешно, и тошно.
— Заткнитесь там! Марш отмывать посуду, — прикрикнул на них майор со ступенек. — Отмыть так, чтобы я мог бриться, глядя в бидоны вместо зеркала.
Следы медведя отыскались быстро. Вся компания встала на лыжи и выстроилась в цепочку — Ватанен пошел по следу первым. За ним шел заяц, потом — несколько офицеров и, наконец, все остальные. Ватанен был почти уверен, что эта охота не принесет никакого результата, и поэтому был спокоен.
Спустя час группа растянулась в длинную рваную цепь. Только военные атташе, за исключением бразильского советника, держались за Ватаненом. Женщины и остальные остались на привале пить кофе.
К концу второго часа охотников ждал сюрприз. Они добрались до медвежьего лежбища и обнаружили там медведя Он соорудил себе в сугробе чтото вроде берлоги и, видимо, спал под снегом. Ватанен свистящим шепотом сообщил о своей находке идущему следом, тот передал новость по цепочке. Заяц, сразу почувствовав опасность, кружил у ног Ватанена.
Офицеры заняли огневые позиции. Остановились, чтобы дождаться женщин и всех, кто отстал. Через полчаса взмокшие дамы добрались до места. Супруга американца уселась на снег и закурила. Она была совершенно измучена, тушь с ресниц черными полосками стекала по ее щекам — жалкое зрелище! Шведка держалась молодцом, но тоже устала.
Ватанен передал зайца из рук в руки супруге шведского атташе и попросил позаботиться о нем. После этого он тихонько подошел на лыжах к берлоге. Сердце у него колотилось. В двух шагах лежал медведь, и одному богу было известно, что взбредет ему в голову. Никогда раньше Ватанен не охотился ради развлечения. Ему было и стыдно, и страшно.
Набрав побольше воздуха, Ватанен заорал. Застрекотала кинокамера.
В испуге медведь подскочил, но быстро сообразил, что к чему. Он сбросил с себя ветки и кинулся к Ватанену. Тот с размаху врезал ему прикладом по башке, так что деревянный приклад треснул. Медведь бросился сквозь цепь окружавших его людей прямиком на женщин. Грохнули два выстрела, оба мимо.
Медведь добежал до супруги шведского атташе, поднялся на задние лапы и замер, увидев, что она прижимает к себе зайца. Медведь обнюхал зайца, а потом обхватил женщину. На секунду они замерли —
