псалом в душе своей». Впервые в жизни он воспринимал музыку не разумом, она проникла в самые потаенные уголки сердца. Впервые он ощутил славу творения, почувствовал его тайну. Он никогда не размышлял много о Боге, но сейчас ему казалось, что на кратчайший миг он узрел Господа во всей Его силе и величии.
Ему хотелось поделиться с Корделией своим озарением. Он взглянул на ее залитое слезами лицо, на сияющие глаза, и тотчас понял, что сделает все ради нее. Если ему дано будет разделить с ней свою жизнь, он отдаст ей все, что имеет.
«Она должна встретиться с Генделем, – поклялся он. – Плевать на Ричарда с его осторожностью. Плевать на Джудит с ее страхами. Сегодня Корделия будет говорить с Генделем. Клянусь, я сделаю все, чтобы она получила то, что заслужила».
И она будет принадлежать ему, неважно, что барон в отсутствии, что обязательства перед Джудит удерживают его. Сегодня, – думал он, глядя, как она плачет, забыв обо всем. Музыка царила вокруг, заполоняя зал почти языческой радостью.
«Сегодня Корделия будет моей. Сегодня – и навсегда!»
Корделия, обессилевшая и счастливая, опустилась в кресло, когда хор замолк. Начался следующий перерыв, но она и не заметила этого. Сердце ее стучало в груди, чудные видения переполняли ее. Она вздохнула и с трудом пошевелила онемевшими пальцами. Никогда она не слышала такой восхитительной музыки. Страдания последних двух недель почти искуплялись восторгом, который она испытала.
Обернувшись, она стала искать взглядом Себастьяна, чтобы удостовериться в том, что хор, так взволновавший ее, доставил ему не меньшее удовольствие, но в ложе его не было. Она в недоумении уставилась на его опустевшее кресло, но тут лорд Кент стал делиться с ней собственными впечатлениями. Она так увлеклась беседой, что не заметила, как долго Себастьян отсутствовал, и, только вновь обернувшись к его креслу после окончания перерыва, увидела, что он на месте и разговаривает с леди Джудит.
Когда оркестр заиграл вновь, в ложу вошел посыльный и передал Себастьяну записку. Корделия удивленно заметила, что, прочитав ее, он довольно улыбнулся. Он заметил ее взгляд и улыбнулся еще шире. На мгновение их глаза встретились. Он смотрел иначе, чем раньше, и во взгляде его читалась страсть столь очевидная, что она пробудила в Корделии ответное желание. Казалось, он понимает ее удовольствие и разделяет его. Улыбка его обещала невообразимое. Она обещала ей его, Себастьяна, и Корделия поняла это сразу же.
Это мгновение было только для них двоих – нежное и упоительное. Она отвела глаза, и чувства, пробудившиеся в ней, заставили ее немедленно забыть и о посыльном, и о записке. Как он может делать с ней такое? Неужели ей никогда не избавиться от тоски по нему, от этой невозможной любви?
Она старалась забыть о боли, найти утешение в музыке, но постоянно чувствовала на себе его взгляд, ловивший каждое ее движение. Странно, но это лишь увеличивало удовольствие, потому что через музыку она чувствовала свою связь с ним, ту связь, которой желала столь страстно.
Оратория закончилась неожиданно быстро, закончилось фугой, и «Аминь», пропетый хором, был словно соткан из невесомых шелковых нитей. Гендель вышел на поклон, и зал взорвался оглушительными аплодисментами.
Она аплодировала с тем же рвением, что и остальные, и у нее перехватило дыхание от восторга. Она никогда не забудет этот вечер и человека, который подарил ей его. Если бы она могла хоть как-то отблагодарить Себастьяна… Но что она могла сделать кроме того, чтобы удовлетворить его просьбу прийти к нему в Лондоне. А на это она согласиться не могла, потому что, сделав это, она стала бы его рабой навеки.
Кроме того, с тоской подумала она, со вчерашнего дня он даже не искал способа остаться с ней наедине. Похоже, он и думать забыл о своем требовании. Возможно, он испытывал к ней какие-то чувства, но, встретившись с семьей и невестой, решил забыть о том, что было.
Но какими глазами смотрел он на нее…
Гендель ушел со сцены, зрители стали вставать со своих мест и переговариваться, и Корделия заставила себя выбросить из головы ненужные мысли.
Лорд Кент устало вздохнул.
– Может быть, подождем немного, пока толпа схлынет?
– Мы еще не уходим, – заявил вдруг Себастьян.
Все обернулись на него.
– Почему? – спросила леди Джудит.
Отвечая, Себастьян смотрел на Корделию.
– Я собираюсь представить мисс Шалстоун Генделю.
У Корделии кровь застучала в висках. Неужели лорд Кент переменил свое решение?
Нет, это явно было не так. Лорд Кент с каменным лицом встал с кресла.
– Что, черт подери, ты хочешь этим сказать?
Леди Джудит смотрела то на Себастьяна, то на лорда Кента, а Корделия в волнении так сжала веер, что он хрустнул. Не мог же Себастьян пойти против желания брата!
Себастьян улыбнулся ей, потом повернулся к возмущенному Ричарду.
– Именно то, что сказал. Мисс Шалстоун многое претерпела от нас с тобой, и я решил, что настало время предоставить ей ту возможность, о которой она мечтала.
Лорд Кент вцепился рукой в спинку кресла.
– О чем ты? Неужели ты мог так поступить, не посоветовавшись со мной?
– Почему?
