– Только по этой причине ты занималась любовью со мной – чтобы заполучить в мужья?
Она еще сильнее вспыхнула, сжигая Джеральда взглядом.
– Не смей так оскорблять меня! Я считала, что у нас настоящий союз. Мне казалось, я тебе небезразлична.
– Это действительно так! Но мои чувства не имеют никакого отношения к браку. – Джеральд замолк, глядя в пространство. Его лоб изрезали складки. – Послушай, Фэй, я тогда объяснил тебе свои мотивы. И просил не воспринимать мое решение как личное оскорбление, как повод к разрыву.
Она нетерпеливо оборвала Джеральда:
– Но как еще, о Господи, могла я воспринять это? Ты хочешь, чтобы я спала с тобой, но твоей любви недостаточно для того, чтобы жениться. Такое отношение оскорбляет меня.
Голос Джеральда стал хриплым.
– Я никогда не хотел причинить тебе боль, Фэй. Только не это. Прошу тебя, верь мне. Дело не в тебе, а во мне самом. Я предпочитаю жить в одиночку, не хочу никого видеть рядом. Больше никого и никогда.
– Разве ты не был счастлив с Джулией?
Фэй ни разу не спрашивала Джеральда о его отношениях с покойной женой. Она сразу же поняла, что касаться этой темы не следует. Стоило только упомянуть имя Джулии, как дверца в душу вдовца захлопывалась.
На этот раз последовало долгое молчание, затем Джеральд быстро пробормотал:
– Прости, но я не могу говорить о ней, особенно с тобой.
Фэй обожгло обидой. Он отталкивает ее, лишает права задавать вопросы, интересоваться его жизнью. Потому у нее и нет уверенности в надежности их союза. В его душе есть уголки, к которым он никого, даже ее, не подпускает. А закрывая доступ в сокровенные тайники души, он не рассчитывает, что Фэй сможет по-настоящему понять его или думать, будто знает его. Что же Джеральд скрывает от женщины, которую знает почти всю жизнь?
– Что ты имел в виду, когда сказал… «особенно с тобой»?
Он вздохнул, потер виски, как если бы у него болела голова.
– О, ради Бога, Фэй! Неужели тебе не ясно?
– Я говорила с тобой об Эмери. У меня нет от тебя секретов.
– Эмери жив-здоров. А Джулия умерла. Это было бы несправедливо по отношению к ней.
– Как можно задеть ее, если она мертва? Я жива, Джеральд, и мне нужен человек, которому я дорога настолько, чтобы он хотел жить со мной, а не просто полеживать со мной время от времени в постели.
Глаза Джеральда загорелись. Она почувствовала, как под маской спокойствия его охватывает ярость, и вся напряглась.
В этот момент новые посетители шумно ввалились в салон. Они громко поздоровались, прежде чем устроиться за противоположным столиком и приняться за бутерброды с ветчиной и чай.
Фэй пригубила кофе, отдававший горечью. Джеральд с мрачным видом последовал ее примеру. Продолжать разговор было неразумно, так как вновь пришедшие явно могли слышать их беседу.
Перейдя через дорогу, они вновь очутились у старинного здания школы. Солнце пробивалось сквозь ветки деревьев, только начавших покрываться листвой. Джеральд немногословно подвел итог:
– Значит – все. Не так ли? Как просто. Я не хочу на тебе жениться, а ты меняешь меня на… Как его там зовут?
Ничего подобного Фэй не имела в виду. Она побледнела. Кровь отхлынула от лица с такой быстротой, что стало холодно. Ей казалось, она упадет сейчас в обморок.
– Я этого не говорила!
Джеральд не смотрел на нее. С жестким, каменным выражением лица он вглядывался в мартовское небо.
– Но ситуация такова, разве нет? Ты предъявила ультиматум: брак с тобой или мы расстаемся.
– Ультиматума не было!
– Ну перестань, ради Бога! Зачем спорить о смысловых тонкостях? Нам обоим ясно, что ты хотела сказать, верно? Раз я не хочу жениться на тебе, ты не хочешь больше спать со мной.
Они дошли до входа в здание. Джеральд посмотрел на нее свысока, и Фэй ответила ему взглядом, полным горечи и гнева.
– Да, в этом смысл сказанного мною, – согласилась она. – Мне нужен мужчина, который хочет иметь общий со мной дом, а не только постель. Человек, любящий меня настолько сильно, чтобы брать на себя обязательства по отношению ко мне перед лицом всех, кто нам близок и дорог. Совершенно ясно, ты не можешь быть таким человеком. Я верила, что можешь. Извини, если говорю неприятные тебе вещи.
Фэй открыла дверь и вошла, не оглядываясь, в зал. Женщину уже не интересовало, как поведет себя Джеральд в ответ на ее слова.
Добравшись до своего прилавка, она сказал Тому и Милдред:
– Теперь ваш черед пить кофе. Я тут присмотрю.
Милдред взглянула на Фэй настороженно:
– С тобой все в порядке?
