Том 2. Стихотворения (Маленькие поэмы)

Русь уходящая (с. 102). — З. Вост., 1924, 6 ноября, № 722 (с датой: 2 ноября 24 г.); Р. сов.; Стр. сов.; И25.

Черновой автограф — РГАЛИ. Беловой автограф (ГЛМ), имеющий авторскую дату: «2/XI 24» (первоначально было: «1/XI 24»), являлся наборной рукописью для З. Вост.

Печатается по наб. экз. (вырезка из Стр. сов. с авторской поправкой ошибочного порядка слов в ст. 27). Дата в Собр. ст., 2 — 1924. Датируется по автографу (ГЛМ).

В ноябре 1924 года Есенин писал Г.А.Бениславской: «Посылаю „Русь уходящую“. Покажите Воронскому. <…> Как нравится „Русь уходящая“?» Лаконичный ее ответ: «…очень нравится» (Письма, 255) вскоре был дополнен мнением Ф.Ф.Раскольникова. Свое письмо от 17 января 1925 года, пересланное Есенину Г.А.Бениславской, он начал так: «Дорогой Сергей Александрович! Ваши последние стихи „Русь уходящая“, „Песнь о советском <так!> походе“, „Письмо к женщине“ приводят меня в восторг. Приветствую происходящий в вас здоровый перелом» (Письма, 267).

По-другому понял «Русь уходящую» В.З.Швейцер:

«Рифмованная политическая автобиография Есенина трогательна до грации. Это — лирика на тему о собственном советском паспорте, восхитительная по своей наивности.

<…> Есенин готов, пожалуй, признать СССР. Де-юре и де-факто. Но с очень существенными оговорками… И не без некоторых дружеских упреков:

Советскую я власть виню,
И потому я на нее в обиде,
Что юность светлую мою
В борьбе других я не увидел.

Обвинение жестокое, что и говорить. Оказывается, что, помимо прочей частной собственности, СССР национализировал также „светлую юность“ Есенина.

Какие же, однако, „компенсации“ за это, выражаясь политическим языком?

Несмотря на суровое обращение Есенина с СССР, этот последний все же „признает“ первого — не последним из первых наших поэтов.

А компенсация? В школу политграмоты, дорогой товарищ, соловей рязанский, милый, запутавшийся гениальный мальчик» (Бак. раб., 1924, 15 декабря, № 285; подпись: Пессимист; вырезка с вышеописанными библиографическими сведениями в записи рукой Есенина — Тетр. ГЛМ).

В воспоминаниях Н.К.Вержбицкого «В промежутке» (их заголовок является реминисценцией строки «Я очутился в узком промежутке» из «Руси уходящей»), написанных в 1926 году, утверждалось, что «здесь, в Тифлисе, он <Есенин>, глядя из окна гостиницы на марширующую комсомольскую рать, искренно захотел, „задрав штаны, бежать за комсомолом“…» (ГЛМ; расширенный беллетризованный вариант этих воспоминаний, обнародованный через тридцать с лишним лет, см.: Восп., 2, 208).

Этот своего рода рефрен «Руси уходящей» не замедлил стать объектом внимания и читателей, и критики. За суждением о нем как о «жалобно-комически-трагическом» (В.З.Швейцер) последовали такие строки давнего друга Есенина С.Т.Конёнкова, написавшего С.А.Клычкову из Нью-Йорка 29 апреля 1925 года: «Если встретишься с Сережей Есениным, передай ему наш привет. Я читал, что он решил „задрав штаны, бежать за комсомолом“. Для быстроты советую вмазать скипидару» (журн. «Новый мир», М., 1989, № 9, сентябрь, с. 198). Несколько месяцев спустя И.Т.Филиппов, посетовав, что Есенин «часто издевается над собой за свою отсталость, завидует, <…> что проглядел революцию» и т. п., резюмировал: «Но все это — дело поправимое, коли он всерьез собирается <…> „задрав штаны, бежать за комсомолом“» (журн. «Лава», Ростов-на-Дону, 1925, № 2/3, август (обл.: июль-август, с. 73). Напротив, анонимный рецензент ленинградской «Красной газеты» высказался так: «На это как-то хочется ответить, что за комсомолом таким способом не бегают, тем более что политучеба кажется поэту скучной и неинтересной» («Красная газета», веч. вып., Л., 1925, 28 июля, № 185; вырезка — Тетр. ГЛМ).

Не меньше внимания критика уделила строкам, вынесенным на титульный лист Стр. сов. как эпиграф:

Остался в прошлом я одной ногою,
Стремясь догнать стальную рать,
Скольжу и падаю другою.

По свидетельству Н.К.Вержбицкого, этот эпиграф появился в книге «по почину издателя» Вирапа (Н.А.Вирапяна), председателя правления акционерного общества «Советский Кавказ»: «В поэме эта фраза была уместна и понятна. <…> Контекст подтверждал, что сам поэт смотрит на эти „падения“ лишь как на временные и неизбежные обстоятельства. Но вырванная из стихотворения, да еще поставленная на титуле книги, рядом с названием сборника, эта фраза звучала весьма похоронно. <…>

И я нимало не удивился, услышав целый каскад ругательств, когда в конце февраля 1925 года, проездом через Тифлис, остановившись у меня на сутки, Есенин гневно потрясал в воздухе сборником „Страна советская“ <…>.

— Провокация! — кричал Сергей и делал такие движения руками, словно собирался задушить Вирапа» (в кн. Н.К.Вержбицкого «Встречи с Есениным. Воспоминания», Тбилиси, 1961, с. 102–105).

Результат самочинных действий издателя вскоре сказался на критических отзывах о Стр. сов.

А.Лежнев писал: «„Страна советская“ представляет собой <…> книгу кризиса, перелома. От мрачных и узко личных настроений и мотивов „Москвы кабацкой“ поэт переходит к более широким темам, восстанавливает прерванную связь с общественностью, осматривается вокруг, старается определить свое место в новой жизни и принять в ней посильное участие. Он сам говорит — и эти стихи берет как эпиграф к книге <см. выше^*>. В этом много правды. Скользит и падает Есенин часто, но все же из прошлого выкарабкивается. И конечно, очень хорошо, что он это делает» (газ. «Правда», М., 1925, 15 марта, № 61; вырезка — Тетр. ГЛМ). Назвав те же строчки «лирическим, прочувствованным заявлением», И.С.Герасимов сделал затем такое обобщение: «Есенин — попутчик. Он не поэт революции, но более или менее органически с ней связан» (газ. «Вятская правда», 1925, 26 ноября, № 271; выделено автором; вырезка — Тетр. ГЛМ). С сомнением идеологического характера упоминали о стихах, взятых эпиграфом к Стр. сов., В.Липковский (З. Вост., 1925, 20 февраля, № 809; вырезка — Тетр. ГЛМ), анонимный рецензент («Красная газета», веч. вып., Л., 1925, 28 июля, № 185; вырезка — Тетр. ГЛМ) и А.Я.Цинговатов (журн. «Комсомолия», М., 1925, № 7, октябрь, с. 62). Последний также писал, предваряя цитируемое им начало поэмы: «Есенин пытается осознать себя как социальную личность и убеждается в своем прослоечном положении в обществе, в промежуточном положении между двумя поколениями — отцов и детей» (там же).

Русь уходящая. — Одним из вероятных источников заглавия произведения Есенина является название книги другого автора. Между 1 и 15 июня 1924 г. во Всероссийскую книжную палату поступила книга В.П.Полонского «Уходящая Русь. Статьи об интеллигенции 1920–1924», М., 1924 (журн. «Книжная летопись», М., 1924, № 11, июнь, с. 913). Эта книга открывается статьей «Интеллигенция и революция». Отчетливые смысловые параллели фрагментов последней с одним из мест есенинского произведения (см. ниже) указывают, что Есенин внимательно прочел «Уходящую Русь» Полонского.

Но есть иные люди. / / Те / / <…> как отрубь в решете, / / Средь непонятных им событий. / / <…> / / Они в самих себе умрут… — В начале статьи «Интеллигенция и революция» В.П.Полонский писал: «Столкновение интеллигенции с революцией превратило первую в груду осколков», а в ее завершающей части резюмировал: «Старая интеллигенция умерла и не воскреснет, потому что не возвратится вчерашний день…» (в его кн. «Уходящая Русь», М., 1924, с. 5 и 30).