— Ну?
— Насчет сокрытия не уверен.
— Даниель, не нужно со мной темнить...
— На сегодня у нас четыре трупа, — начал он, бросив газету на стол.
— И один убийца?
Жако кивнул:
— Похоже на то. Жертвы одурманены, изнасилованы и утоплены.
— И почему мне никто не сказал, что вы подозреваете между ними связь?
— Мы сами не знали. До последнего случая. Не были уверены.
— И?.. Зацепки? Подозреваемые? Когда вы кого-нибудь арестуете? ,
Подтянув вверх мантию, мадам Боннефуа села в кресло. Она знала, что ей расскажет Жако, но изобразила надежду и ожидание. Мадам проработала с ним достаточно дел, чтобы знать — Жако очень дотошен, изобретателен и крайне редко добывает фигуранта без улик, которых хватает для обвинительного заключения.
— Идет разработка...
— Арест — вот что я хочу услышать. Не разработки. Арест.
— Нам этого недостаточно, мадам.
— Хорошо, давайте начнем с трех молодых женщин, зверски изнасилованных и убитых в радиусе двух миль от этого офиса. — Мадам Боннефуа постучала по газете кончиками пальцев. — А четвертая — всего в часе езды отсюда. Для вас этого недостаточно?
— Убийца не оставляет отпечатков, улик. И пока нет свидетелей, нет мотива.
— Не говорите мне, что нет отпечатков, улик и свидетелей. Пресса сходит с ума. Тем более что они полагают, будто их держат в неведении. Как и меня, тороплюсь добавить. Мне нужны результаты, Даниель. Быстро. — Она оттолкнула от себя газету. — Вы говорите, разработки?
— Я надеялся, что вы не станете спрашивать. Мадам Боннефуа нахмурилась.
— Помимо возраста, пола и способа убийства, — продолжал Жако, — нам удалось установить лишь то, что все они посещали один спортзал. — Он решил не говорить, что это обстоятельство обнаружено только накануне вечером.
— Вероятно, они еще и прилежно платили налоги, а также умели ездить на велосипедах.
Жако притворился, что не расслышал.
— Напротив спортзала есть бар. Мы полагаем, что убийца использует его в качестве наблюдательного пункта.
— Девушка, которую вы нашли вчера. Она тоже ходила в этот спортзал?
Стало ясно, что мадам Боннефуа еще не утратила остроты мысли.
Жако покачал головой, но от прямого ответа уклонился.
— Возможно. Пока мы точно не знаем...
— Значит, это не то, что мы можем назвать солидной подвижкой?
— Мы поставили там человека, чтобы он приглядывал за местом. Персонал. Посетители. Вдруг что- нибудь обнаружится.
Мадам Боннефуа одарила его огорченным, но сочувственным взглядом: мол, это надолго, а что еще ты можешь сделать?
— И?.. Что-нибудь еще?
Жако отметил слабый намек на понимание, но не мог рассчитывать на дальнейшее терпение судьи, если она заговорит о связи между квартирой Вики Монель и «Аква-Сите». Ведь одна и та же компания «Валадо-э-Сье» упоминается и там и там. Пока об этом лучше не говорить. И он лишь беспомощно пожал плечами.
— Как насчет психологического портрета?
— Обычный. Одиночка. Маменькин сынок. Неженатый. Возраст от двадцати пяти до сорока. Знаком с наркотическими веществами и имеет к ним доступ — пронопразон найден в трех первых жертвах и, возможно, присутствует в четвертой. Может, работник больницы? Санитар? Доктор? Но это не сужает круг поисков, — добавил Жако, заметив искорку интереса в глазах мадам Боннефуа. — В этом городе тысячи людей работают в сфере здравоохранения. Отсеять неженатых, посмотреть по возрасту, полу, и что получится? Возможно, пятнадцать тысяч потенциальных подозреваемых?
— И конечно, у нас нет шансов...
— Заметьте, это сказали вы, мадам, не я.
— И?.. Что еще?
— Наш аналитик полагает, что здесь может быть религиозный аспект. Вода. Очищение. Какая-нибудь дикая теория о духовном очищении.
Мадам Боннефуа вздохнула.
— Значит, мы добавляем городскую религиозную общественность к нашему списку подозреваемых. — Она мрачно ухмыльнулась, потом покачала головой. — Что подсказывает ваше чутье?
— Одинокий человек? Да. Неженатый? Возможно, но не обязательно. Возраст? Диапазон достаточно большой, чтобы угадать, учитывая, что убийца может управляться с лодкой и перетаскивать тела. — Жако сделал паузу. — Я также полагаю, что он может оказаться иногородним. Не местным.
— Что вас наводит на эту мысль?
Жако развел руками:
— Вы спросили о чутье.
— О'кей... Продолжайте.
— Что ж, смотрите. Если бы он был местным, вероятно, мы бы слышали о нем прежде. Четыре трупа за последние три месяца? Я хочу сказать, что он делал до этого?
— Хорошо, но он прекрасно ориентируется.
Жако уставился на нее.
— Фонтан в Лоншане, — напомнила мадам Боннефуа. — Он знал, что сможет пройти к фонтану в темноте. Что часть его уходит за ограду. И смотрит на небольшую парковую зону. Легко подогнать машину и перенести тело из багажника в воду. Еще он знает, что по периметру нет камер слежения. А при наличии каскадов и переливов никто не услышит всплеска.
— Вы выполняете домашнюю работу.
— Я стараюсь быть в курсе.
— Что ж, вы правы. Он и в самом деле ориентируется. Но это не обязательно делает из него марсельца. Например, первое убийство. Учительница Баллард. Он убивает жертву в стенах ее дома, топит в ванне. Не переносит тела оттуда. Где убил, там и оставил. Потому что это самый простой вариант. Потом, месяц спустя, Грез оказывается в Лоншане. Но она не утонула там, вспомните. Я предполагаю, что он разделался с ней у себя, а потом сбросил в воду. К сегодняшнему дню у него было время осмотреться, выбрать места, где он может насладиться, чтобы никто его не побеспокоил. Вроде озера в Салон-де-Витри. Вроде «Аква-Сите».
— Значит, если вы считаете, что он иногородний, то, полагаю, уже направили запросы в другие департаменты? Поискать сходные случаи?
Жако кивнул:
— Мы начали с других прибрежных городов — Ницца, Тулон, Ла-Рошель, Шербур, Гавр. И мест на реках и озерах — Бордо, Нант, Аннеси. Разослали запросы практически повсюду, где имеется выход к воде.
— И?.. Удачно?
Жако развел руками:
— Вам хорошо известно, как и мне, что никогда не добьешься полной информации. Одно полицейское начальство редко любит признаваться другому, что оно могло прошляпить что-то, а расследование было поверхностным и непрофессиональным. Но при этом мы наткнулись на пять или шесть дел, которые могут подкрепить версию о том, что убийца перемещается. В Шербуре, например, в течение пяти недель к берегу прибило пять трупов — зимой, так что они не купались. Но больше ничего. След остыл. Спустя четыре месяца то же самое началось в Ла-Рошеле, потом прекратилось.
