– Думаю, их надо разделить, – предложил Колин. Сент-Джон кивнул.
– Я возьму Лизетту, – решительно заявил Саймон. Когда француженка испуганно задрожала, Амелия отвернулась, чтобы невольно не испытывать сострадания к Лизетте.
– Пойдем, малышка, – тихо сказала Мария, беря сестру под руку. – Пойдем, приготовим чай и напитки для мужчин. Впереди у нас длинная ночь.
Колин смотрел на человека, которого считал своим другом, и пытался осознать всю полноту заговора, раскрывшегося перед ним.
– Ты с самого начала работал с мадемуазель Руссо? Еще до того, как вы познакомились несколько дней назад в гостинице?
Жак кивнул. Он сидел в золоченом, обитом шелком кресле в кабинете Уэра. Его ноги были привязаны к ножкам кресла, а руки связаны за спиной.
– Мы познакомились не в гостинице. Я уже довольно давно знаю ее.
– Но вы оба вели себя так, как будто только что познакомились, – возразил Саймон. Когда выяснилось, что мадемуазель Руссо намерена упорно хранить молчание, он оставил ее, связанную, под охраной в комнате для гостей и присоединился к остальным, проводившим допрос ее соучастника.
– Потому что мы должны были убедить вас, что дело касается Картленда и убийцы Леруа, – объяснил Жак.
– А разве это было не так? – спросил, нахмурившись, Сент-Джон.
– Нет. Иллюминаты хотели положить конец вашим расследованиям и действиям во Франции, которые все больше беспокоили их. Меня послали выяснить личность того, кому вы подчинялись.
Колин застыл.
– Иллюминаты? «Просвещенные»? – Он слышал, как шептались о каком-то тайном обществе, «просвещенные» члены которого скрытно пытались захватить власть, но слухи не подтверждались. – А какое отношение они имели к Леруа?
– К Леруа они не имели никакого отношения, – заявил француз. – Убийство Леруа, совершенное Картлендом, осложнило их положение.
– Каким образом? – спросил Саймон, расположившийся на диване в халате и с сигарой в руке. Он производил обманчивое впечатление праздно отдыхающего человека.
– «Просвещенные» узнали, что Митчелл возвращается в Англию, – рассказывал Жак. – Я заказал себе каюту на том же судне, рассчитывая во время путешествия подружиться с ним. Предполагалось, что наше общение, в конце концов, поможет раскрыть личность человека, на которого вы работаете здесь, в Англии. В ночь отплытия я последовал за Митчеллом и воспользовался представившейся мне возможностью завязать с ним дружеские отношения.
– Потрясающе, – пробормотал Сент-Джон.
– А как с Лизеттой? – спросил Саймон.
– Моей целью был Митчелл, – сказал француз. – А ее целью были вы. «Просвещенные» не любят рисковать.
– Черт побери, – проворчал расстроенный Колин. – А сегодняшняя ночь? Какую роль в ней сыграл Депардье?
– Он должен был раскрыть правду об убийстве Леруа, что было личным делом главы агентуры.
– Значит, меня все еще требуют выдать Франции, – сказал Колин, – и кто-то должен заплатить за смерть Леруа. Мое положение остается затруднительным, хотя теперь понятны и твоя роль, и роль мадемуазель Руссо.
– Да, – мрачно улыбнулся Жак.
– А теперь и Депардье умер.
– Не сожалейте об этом, mon ami. Как может подтвердить мадемуазель Руссо, он был далеко не честным человеком. Я бы никогда не допустил, чтобы вы страдали за его преступления. Я с самого начала уверял вас в этом.
– Но ты впустил Депардье в мой дом, – напомнил Уэр. – Почему?
– Картленд послал его захватить мисс Бенбридж, – объяснил Жак. – Я согласился помочь, но на самом деле хотел помещать ему. Я надеялся, что первым обнаружу и убью его и тем самым укреплю ваше доверие ко мне.
– Не понимаю, – подошел к нему Сент-Джон. – Почему Картленд доверяет тебе?
– Из-за Депардье. Когда мы с Митчеллом еще находились в Лондоне, я разыскивал Картленда. Я встретил Депардье и сказал ему, что работаю вместе с Лизеттой, занимаясь поисками убийцы Леруа. Участие Лизетты вызвало у Депардье подозрения. Так у Картленда появилась возможность заменить человека, посланного французами оказывать нужную ему поддержку, потому что Депардье не верил ему.
– Где сейчас Картленд? – спросил Колин.
– В гостинице, ждет сообщений.
Колин посмотрел на вставшего с дивана Куинна.
– Я переоденусь, – сказал Куинн. Встал и Сент-Джон:
– Я поеду с вами.
– Я останусь с женщинами, – предложил Уэр и улыбнулся. – Хотя сомневаюсь, что они нуждаются в
