встретиться с Хосе Висенте Доминичи. К подобным чудесам я не готов.
Марк чувствовал себя усталым, обессиленным, разочарованным. Ему казалось, что он кое-что понял, но все построенные им схемы рассыпались.
Нэнси дружески взяла его под руку, и журналист острее почувствовал легкий, завораживающий аромат ее духов. Кажется, но в этом Марк не был уверен, Нэнси прибегла к умелому макияжу, чтобы подчеркнуть свою зрелую красоту.
– Пойдемте на веранду, – сказала она. – Это самое уютное место в этом старом доме. Нам никто не помешает.
Они прошли на застекленную веранду, откуда открывался прекрасный вид на великолепный сад. Там стояли легкие бамбуковые диванчики и пара кресел-качалок. Умелая рука как бы в беспорядке расставила тут и там экзотические растения. Солнце лило сквозь стекла приятное тепло.
– Устраивайтесь, – сказала Нэнси, указывая на кресло. Марк сел, отдавшись легкому покачиванию.
– Можно, я задам вам первый же вопрос, что пришел мне в голову? – спросил журналист.
– Вы абсолютно свободны, как и вчера, – ответила женщина, изящно опустившись на диванчик.
– Почему вы так одеты?
– Вы устали, мистер Фосетт, – заметила Нэнси, уходя от ответа, – вам надо отдохнуть.
Бессонная ночь действительно оставила свой отпечаток на лице Марка. Он был небрит, а под глазами – синие круги.
– Прежде чем я удалюсь на отдых, ответьте мне, что происходит? – спросил Марк, растерянно озираясь.
– Неужели надо объяснять, мистер Фосетт? – Нэнси смотрела на него снисходительно, словно на мальчишку, что дальше собственного носа не видит.
– Вокруг меня создалась пустота, – признался он. – Из Нью-Йорка сообщили, что мое расследование их больше не интересует. Редактор требует, чтобы я вернулся, отказавшись от интервью. Джанни Риччи со всей семьей сбежал, а мне оставил записку и советует немедленно уезжать. В гостиницу принесли вот этот билет на самолет. Еще один совет уехать…
Он положил на стол билет, Нэнси взяла его, внимательно рассмотрела.
– Вы не вняли советам. Самолет улетел без вас, – произнесла она.
– В моем номере поработала целая шайка, – не обращая внимания на слова Нэнси, продолжал Марк. – Все переломали, а что не сломали, захватили с собой. В том числе и запись нашей беседы в монастыре.
– И вас очень огорчают последние события…
– Я ничего не понимаю… – Спокойствие Нэнси действовало на журналиста угнетающе.
– Или не хотите понять?
Журналист колебался; его терзали то профессиональный репортерский интерес, то обычный человеческий страх. Марк чувствовал себя не в своей тарелке и не знал, как действовать. Нэнси с бесстрастной улыбкой гостеприимной хозяйки дома наблюдала за страданиями собеседника, но, похоже, ей совсем не хотелось помочь Фосетту разрешить мучившие его сомнения.
– Понимаете, – попытался объяснить Марк. – Все, о чем мы говорили вчера, словно стерли. Словно я никогда ничего не слышал… Уверен, вы прекрасно меня понимаете… Я запутался, я ищу выход из этого лабиринта. Знаете, чего бы мне хотелось? Заснуть, а проснувшись, обнаружить, что мне просто приснился кошмарный сон…
– Вам следует отдохнуть…
Фосетт продолжал, не обращая внимания на ее слова:
– Видите ли, миссис Карр, меня преследует воспоминание о смерти Натали Гудмен. А сегодня ночью я вспомнил слова одного из крестных отцов «Коза Ностры»: «Кто пытается разобраться в делах мафии, не проживет достаточно долго, чтобы разобраться в этом до конца».
Нэнси слушала его с вежливым вниманием, но позволила себе иронически улыбнуться.
– Кто слышал пение сирен, не возвращался живым на Итаку, – процитировала она.
– Вы согласны с моим мнением? – спросил Марк.
– Всего лишь вспомнилась строчка из школьной программы, и ничего больше.
– Неужели я так далек от правды? Неужели фантазирую? Неужели та действительность, с которой я столкнулся, в конце концов раздавит меня? Что со мной будет, скажите, миссис Карр?
– Не называйте меня «миссис Карр», – спокойно произнесла женщина. – Четыре года назад я развелась с профессором Карром. Я теперь всего лишь монахиня. И не смотрите на одежду. Иногда нам позволяется одеваться подобным образом.
– Тогда, сестра Анна, скажите, что происходит… Может, начал действовать Неарко Лателла?
Мысль показалась Марку вполне допустимой.
– Может, сын Фрэнка, изгнанный из семьи и сосланный на Сицилию, решил взять реванш?
Тут журналист сам почувствовал, что его догадки выглядят неубедительно.
– Ну что вы! Неарко – скучный, безвредный старик, – улыбнулась Нэнси. – С тех пор как умерла его жена, он даже перестал следить за нравственностью слуг в собственном доме. После смерти старого Фрэнка Джуниор не раз предлагал отцу переселиться в Америку. Но Неарко устроился в Агридженте и никуда не хочет уезжать.
