говорю.
— Отчего же? — Кондор на миг повернулся к другу. — Магия существует, Файт. А Ракшас могучий маг, это не вызывает сомнений. Назидания гласят, что Враги были наделены великой демонической силой…
Грифон фыркнул.
— Назидания, ха.
— Зря фыркаешь. — спокойно возразил юноша. — Напомни мне, как звали атеиста, оказавшегося сыном отрицаемого им бога?
Файтер вздрогнул и некоторое время молчал.
— Игл не бог. — сказал он наконец. — Игл — просто историческое лицо.
— Вот и Назидания — книга по истории.
— Назидания — бред садистов, гимн маниакам. — отозвался грифон. — История не могла быть такой.
Кондор улыбнулся
— Кто же требует верить каждому слову? Ты смотри на общую картину.
— Я и смотрю. — мрачно заметил пернатый воин.
Слоны уже двигались по главной улице города, сопровождаемые толпами ликующих жителей. С верхних этажей жилых зданий на грифона и человека сыпались цветы.
— Никогда не видел подобных животных… — Кондор погладил слона по голове. — А ты, Файт?
— Я читал. Они с погибшей планеты Земля, родины всех людей. На Тегоме никогда не находили таких крупных форм. Самый большой зверь…
— …Грифон. — пошутил юноша. Файт фыркнул.
— Смешно. Самый большой зверь нашего мира не крупнее человека. Знаешь, что это означает? — внезапно подался вперёд грифон.
— Скоро узнаю. — отозвался Кондор. — Одна очень умная птица расскажет.
— Это значит, что Тегом гораздо древнее Земли. — негромко произнёс Файтер. — Эволюция всегда движется от примитивных крупных форм к более совершенным мелким.
— Выходит, грифоны примитивнее людей? — хитро усмехнулся Кондор.
— Биологически — несомненно. — кивнул Файт. — Наш организм гораздо проще устроен, за исключением обмена веществ. Его эффективность у грифона более чем в пять раз превосходит человеческую, и только поэтому продолжительность нашей жизни достигает шестидесяти лет. Имей мы обмен веществ как у кошачьих — и летающие грифоны умирали бы от старости на двенадцатом году жизни.
— Ты серьёзно? — встревожился Кондор. Файт улыбнулся.
— Это всё теории, друг. Я учился по книгам, ни разу не проводя опытов самостоятельно.
Юноша завистливо вздохнул.
— И как только в твою голову помещается столько знаний…
— Мозг грифона почти в шесть раз совершеннее человеческого, потому что он примерно во столько же раз меньше. — ответил Файт. — Многие древние авторы соглашались, что мы не могли стать разумными самостоятельно. Слишком неудачная у нас физиология для разумных существ. Почти все исследователи сходятся на идее об исскуственном происхождении грифонов… — Файтер помолчал, обоняя ароматы цветов, и добавил:
— Лично я склоняюсь к мнению великого Анубиса. Он считал, что грифоны были созданы как декоративные животные.
Человек с интересом обернулся к грифону.
— Неужто мой юный друг становится верующим? — усмехнулся он.
Файтер даже зашипел от возмущения.
— Ты, ты… обезьяна безхвостая! Только попробуй ещё раз обвинить меня в креативизме!
— В чём?!
Грифон вздохнул.
— Есть одна псевдонаучная теория, о создании жизни богом. Она носит имя креативизм. В нашем случае имело место вмешательство инопланетного разума, нечто вроде панспермии, только касательно разума. Грифоны были созданы из некоего вида неразумных птиц, а затем генетики изменили наш мозг, подарив разум.
— Созданы?
Файт поднял мускулистую руку и выпустил когти, покрутив пальцами в воздухе.
— Например, руки… — улыбнулся он непонимающему юноше. — И я ведь разговариваю с тобой, Кондор. Это уже подразумевает сложный речевой аппарат и голосовые связки, специфическое устройство гортани — которая, кстати, у грифонов почти точно повторяет человеческую, и не имеет никакого отношения к птицам… Полёт требует от организма огромных ресурсов, однако наши крылья устроены настолько эффективно, что мы способны десятки минут висеть на месте словно колибри, и не тратить на это больших сил. А уж каким образом я летаю при массе как у лошади… На этот вопрос я пока ответа не нашёл.
Файтер распушистил перья на шее.
— Но самое главное, Кон — внешний вид. — сказал он спокойно. — Ну не верю я, чтобы на свете мог сам по себе возникнуть гибрид льва и орла. Природа не терпит таких экспериментов. Мы должны были стать либо птицами, либо млекопитающими без перьев. Однако я наполовину покрыт перьями, и имею клюв. Грифоны рождают живых детей, которых выкармливают молоком — вот даже специальная канавка на клюве, но наших детей называют птенцами, и правильно делают — как ещё назвать покрытое перьями существо с головой и крыльями орла? И при всём этом мы словно сошли с картинки любого рыцарского романа людей. Нет, Кон, если у грифонов и был предок — он весьма слабо напоминал сегодняшнего геральдического зверя. Нас создали.
Кондор задумчиво потёр подбородок.
— И кто же эти благодетели? — спросил он негромко.
Файт долго не отвечал.
— Я находил несколько упоминаний… — произнёс он наконец. — Не уверен, что им можно верить.
— И всё же?
Синие орлиные глаза посмотрели в чёрные человеческие.
— Не будем об этом, хорошо?
Кондор долго смотрел в глаза своего друга. Затем медленно кивнул.
— Хорошо, Файт. Не будем.
Впереди возвышались бело-серебристые стены Храма Игла-Маканткуку. Вдоль дорожки, ведущей к воротам, выстроились в два ряда тучан-мака с обнажёнными клинками. Грифон с некоторым смущением узнал во главе почётного караула Адракха.
— Я должен поговорить с ним. — шепнул он Кондору. Тот покачал головой.
— Не сходи с ума. Мы войдём в храм, примем все полагающиеся новому богу почести, а потом поговорим.
— Но…
— Тссс! Смотри!
Из ворот Храма Игла вышла небольшая процессия колдунов. Впереди шагал Некец-Макантуку, по такому случаю сменивший головной убор из перьев грифона на другой, украшенный сине-золотистыми пёрышками неизвестной птицы. Файт усмехнулся.
— Сейчас будет речь, как и предупреждал Ракшас…
Он не ошибся. Выступали по очереди все колдуны, грифону пришлось выслушать несколько часов поздравлений на непонятном ему языке. Некец в торжественной обстановке нарисовал на каждом крыле Файтера знак единения богов Утукмаца, восьмиугольник с жирной точкой внутри. Только затем смертельно уставшего грифона вместе с Кондором оставили в покое.
Правда, ненадолго. Едва Файтер успел залезть в бассейн, желая смыть алмазную пыль, как из внутренней двери в зал вошёл Ракшас. Днём дракон казался ещё более грандиозным чем ночью, он
