изнеможения.
Ближе к вечеру, поднявшись на вершину невысокого холма, Лэнсинг увидел реку и спустился к ней. Дойдя до воды, он оглянулся. До Воющего не более пятидесяти футов. Лэнсинг вынул нож и остановился в ожидании.
— Ну, и что же дальше? — поинтересовался он у хищника.
Воющий был огромен — в плечах футов десять. Опустив голову и вытянув морду, он медленно приближался к Лэнсингу; один шаг, другой. Косматое существо выглядело неряшливым: как неубранная постель, подумал Лэнсинг. И, Бог мой, до чего же огромен! Стоит ему разок щелкнуть челюстями — и конец.
Лэнсинг сжал нож, но не поднимал оружие. Он не сделал ни единого движения, наблюдая за зверем. Воющий подходил все ближе и ближе. Он уже совсем рядом; он поднял морду и зарычал.
Сделав над собой усилие, Лэнсинг остался недвижим. Где-то на границе сознания возникла смутная мысль: а что, если он пошевелится? Как ни странно, ему удалось сохранить неподвижность.
Хищник сделал еще шаг вперед. Теперь его морда всего в футе или около того от человека. Он уже не рычал. Все еще сжимая нож, Лэнсинг положил руку на голову зверя. Лохматое существо расцвело от удовольствия. Оно придвинулось ближе и уткнулось носом в грудь Лэнсинга; от толчка тот чуть отступил назад. Лэнсинг погладил морду и почесал зверя за ухом. Воющий повернул голову, подставляя ухо.
Лэнсинг чесал зверя за ухом, Воющий застыл от удовольствия. Он издал горловой звук и слегка толкнул человека, нежно прижимаясь к нему.
— Ну хватит, — решительно произнес Лэнсинг. — Не могу же я гладить тебя весь день. Мне надо идти.
Словно бы поняв смысл его слов, Воющий заворчал. Лэнсинг вынужденно сделал еще один шаг назад, в воду. Осторожно убрав руку с массивной головы, он повернулся и пошел вброд через реку.
Вода была ледяной, но он шел вперед не оборачиваясь, пока не достиг середины потока; вода доходила ему до колен. Тут он оглянулся: зверь с несчастным видом стоял на берегу и смотрел ему вслед. Потом он подошел к речке, опустил лапу в воду, но тут же отдернул и потряс ею.
Лэнсинг рассмеялся и продолжил переправу. Выбравшись на сухое место, он опять оглянулся. Зверь все еще стоял на другом берегу. Увидев, что Лэнсинг остановился и смотрит на него, Воющий сделал два шага в воду, но отпрыгнул назад и отряхнулся.
— Прощай, друг, — сказал Лэнсинг и быстро пошел вниз по течению.
Обернулся он, пройдя полмили. Зверь так и не перешел реки. По-видимому, холодная вода ему не понравилась.
Лэнсинг торопился. На всякий случай, решил он, будет нелишним увеличить расстояние между ним и Воющим. Зверь не принадлежал к тем, кто вызывает доверие.
Солнце зашло, но Лэнсинг не спешил с ночлегом. Он шел вперед, то и дело переходя на бег. Луна заливала безлюдную местность холодным белым светом. На востоке журчал поток.
На рассвете Лэнсинг остановился, развел костер, сварил кофе и поел немного. Ничто не напоминало о Воющем.
Лэнсинг очень устал и хотел спать, но поднялся и заставил себя продолжить путь. Когда он добрался до гостиницы, солнце поднялось уже высоко. Зал пуст, в нем было темно и промозгло. Огонь в очаге не горел. И картежников за столом не было.
Никто не отозвался на зов Лэнсинга. Он пересек комнату и в изнеможении упал в кресло у потухшего камина.
Спустя некоторое время из кухни появилась круглолицая хозяйка в клетчатом переднике.
— О, — воскликнула она, — это опять вы!
— Сюда приходила молодая женщина? — прохрипел Лэнсинг. — Вчера или позавчера?
— Да, точно, была.
— А где она теперь?
— Она ушла. Сегодня утром. Рано утром.
— А вы не заметили, куда она пошла? В каком направлении?
— О нет, сэр. Я была занята.
— Она что-нибудь просила передать? Может, оставила записку?
— Кажется, да, — кивнула женщина. — Я ее спрятала. Сейчас принесу.
Хозяйка торопливо вышла; Лэнсинг ждал. Через некоторое время женщина вернулась и поставила на стол перед Лэнсингом бутылку и кружку.
— Не знаю, что произошло, — сказала она. — Я не могу найти записки. Должно быть, я засунула куда-то.
Лэнсинг вскочил на ноги.
— Что значит засунули? — закричал он. — Вам ее дали только сегодня утром!
— Право, не знаю, как это получилось, сэр.
— Ну так поищите еще. Посмотрите как следует.
— Я всюду смотрела. Ее нет там, куда я ее положила. Ее нигде нет.
Лэнсинг рухнул в кресло. Хозяйка протянула ему кружку.
— Я разведу огонь, чтобы вы согрелись, и чего-нибудь приготовлю вам. Вы, наверное, голодны.
— Да, голоден, — пробурчал Лэнсинг.
— У леди, — начала хозяйка, — не было денег…
— Черт возьми, — снова перешел на крик Лэнсинг, — я заплачу за нее! Вы уверены насчет записки?
— Вполне, сэр.
Лэнсинг отхлебнул из кружки, с угрюмым видом наблюдая, как хозяйка возится у камина.
— Вы останетесь на ночь? — поинтересовалась она.
— Да, — кивнул он. — Я уйду рано утром.
«Куда могла пойти Мэри? — мучительно размышлял Лэнсинг. — Обратно к поющей башне дожидаться моего возвращения? Или через бедленды назад в город? Нет, не в город, конечно, не в город. Хотя почему бы нет? Маловероятно, но возможно. Ей могло прийти в голову еще раз поискать в городе. Они чего-то не заметили там, и она решила вернуться. Но почему она не подождала здесь, вот вопрос. Она наверняка догадывалась, что я последую за ней».
Лэнсинг сидел, задумчиво перебирая варианты. Когда хозяйка принесла поесть, он уже принял решение. Он пойдет к поющей башне. Если Мэри там нет, он еще раз вернется в гостиницу, а затем отправится в город. Если ее нет и в городе, он пойдет к кубу. Он помнил, Мэри считала, что разгадка заключена в кубе.
Глава 27
ДО БАШНИ ОСТАВАЛОСЬ еще несколько часов пути, когда он заметил идущих навстречу ему Джоргенсона и Мелиссу. Воющего видно не было.
— Господи, — воскликнул Джоргенсон, — как я рад, что мы вас нашли! У башни никого.
— Никого, кроме Сандры, а она мертва, — уточнила Мелисса.
— А где двое остальных? — спросил Джоргенсон.
— Юргенс пропал в Хаосе, — ответил Лэнсинг, — а я пытаюсь найти Мэри. Вы уверены, что не видели ее следов?
— Абсолютно, — твердо заявил Джоргенсон. — Где, вы думаете, она может быть?
— Она побывала в гостинице. Я предположил, что она может вернуться к башне. Коль скоро это не так, вероятно, она направилась в город.
— Она должна бы оставить для вас сообщение, — сказала Мелисса, — вы же близкие друзья.
— Да, она оставила записку, но хозяйка не нашла ее. Говорит, что потеряла.
— Странно, — заметил Джоргенсон.
