— Ну и рана! — посочувствовала Бетти, взглянув на ногу, которую обрабатывал Стерн.
— Как он? — спросила Лорен, не обращая внимания на Стерна.
— Я только что оттуда. Пока ещё нельзя утверждать, но, думаю, он выпутается.
— Что произошло?
Послеоперационное кровоизлияние, слишком рано убрали дренаж.
— Можно тебя кое о чём спросить, Бетти?
— Разве у меня есть выбор?
Лорен схватила доктора Стерна за руку и попросила его оставить их на пару минут вдвоём. Врач заявил, что хотел бы сперва завершить свою работу. Тогда Бетти отняла у него иглу и пообещала сама закончить наложение швов. В «неотложке» скопилось много пациентов, которым его квалифицированная помощь была нужнее, чем Лорен.
Стерн удивлённо посмотрел на Бетти, однако уступил ей табурет. Собственно, ей осталось только сделать перевязку и противостолбнячный укол. Старшие сестры в больницах ещё имеют некоторое влияние на молодых врачей.
Бетти села рядом с Лорен.
— Слушаю тебя.
— Знаю, мой вопрос покажется тебе странным. Скажи, возможно ли, чтобы пациент из палаты 307 сбежал днём незаметно для тебя? Обещаю, это останется между нами.
— Уточни вопрос! — потребовала Бетти гневным тоном.
— Ну, не знаю… Может, он оставил вместо себя в койке одеяло и улизнул на несколько часов без твоего ведома? С него ведь станется?
Бетти покосилась на тазик у раковины и подняла глаза к потолку.
— Мне стыдно за тебя, дорогая моя!
В боксе снова появился Стерн.
— Вы совершенно уверены, что мы с вами нигде не виделись? Я стажировался здесь пять лет назад…
— Выйдите! — приказала Бетти.
Профессор Фернстайн посмотрел на часы.
— Пятьдесят четыре минуты! Можете его будить. — И он отошёл от операционного стола, затем простился с анестезиологом и покинул операционный блок в дурном настроении.
— Что это с ним? — спросил Гранелли.
— Усталость, — грустно ответила Норма.
Медсестра приступила к перевязке, в то и рем я как Гранелли возвращал Артура к жизни.
Дверцы лифта открылись в приёмном покое «неотложки». Фернстайн быстрым шагом прошёл по коридору. Его внимание привлёк голос, доносившийся из одного бокса; он подозрительно заглянул за занавеску и обнаружил Лорен, сидевшую на койке и беседовавшую с Бетти.
— Что происходит? Вам запрещено появляться в госпитале, чёрт возьми! Вы были уволены и пока не восстановлены в вашей должности!
— Я здесь в качестве пациентки.
Фернстайн смотрел на неё недоверчиво. Лорен гордо задрала ногу, и Бетти подтвердила профессору, что только что ей наложили на пятку семь швов.
— Вы на все способны, лишь бы доставить себе удовольствие и поступить мне наперекор, — про ворчал Фернстайн.
Лорен собиралась что-то ответить, но Бетти, сидевшая к профессору спиной, сделала большие глаза, принуждая её молчать. Фернстайн уже ушёл, из коридора донеслись его шаги. Он пересёк зал и властным голосом предупредил дежурную на телефоне, что уезжает домой и что его нельзя беспокоить, пусть далее сам губернатор Калифорнии, делая гимнастику, сломает себе челюсть.
— Чем я перед ним провинилась? — потрясённо спросила Лорен.
— Он просто по тебе соскучился! Как только он тебя выгнал, все ему стало не так. Здесь его все раздражают, кроме тебя.
— Раз так, я бы предпочла, чтобы он меньше по мне скучал. Слышала, как он со мной говорил?
Бетти собрала лишние бинты и стала укладывать их в ящик рабочего столика.
— Про тебя, дорогая моя, тоже не скажешь, что ты проглотила язык! Перевязка закончена, скачи куда хочешь, только на этажи госпиталя тебе ходу нет.
— Думаешь, его вернули в палату?
— Кого? — спросила Бетти с притворным недоумением, закрывая дверцу аптечной полки.
— Бетти!..
— Пойду посмотрю, но ты должна поклясться мне, что уберёшься отсюда, как только я выполню твою просьбу.
Лорен согласно кивнула, и Бетти удалилась.
Фернстайн пересёк стоянку. В нескольких метрах от автомобиля у него снова начался приступ сильной боли. Он впервые почувствовал боль во время операции. Он знал, что Норма догадалась по его лицу о колике внизу живота. Шесть минут, которые он отвоевал у боли на операции, оказались спасительными для пациента, но не для него. На лбу выступили крупные капли пота, зрение затуманивалось с каждым шагом всё сильнее, рот наполнился металлическим привкусом. Согнувшись пополам, он прижал ладонь ко рту, поперхнулся, увидел между пальцами кровь. До машины оставались считаные метры, Фернстайн молился, чтобы его не увидел в таком состоянии охранник. Он привалился спиной к дверце машины, нащупал в кармане и открыл маленькую коробочку. Собрав последние силы, сел за руль и стал ждать, когда пройдёт приступ. Но день померк за тёмной пеленой.
Бетти всё не было. Лорен выбралась в коридор и захромала в раздевалку. Открыв один из шкафчиков, она схватила первый попавшийся под руку халат и вышла так же осторожно, как вошла. Затем открыла служебную дверь, прошла по длинному коридору с переплетением труб под потолком и вынырнула в отделении педиатрии, в другом крыле здания. В западном лифте она поднялась на третий этаж, там опять шмыгнула в служебный ярус и прошла по нему в противоположном направлении, вернувшись таким способом в отделение неврологии. Там она остановилась перед дверью палаты 307.
Пол вскочил с искажённым от волнения лицом, Но улыбка Бетти, шедшей к нему, была успокаивающей.
— Худшее позади, — объявила она.
Операция прошла успешно, Артур уже приходил в себя в своей палате, его даже не поместили в реанимацию. Случившееся этим вечером оказалось всего лишь небольшим послеоперационным осложнением без серьёзных последствий. Уже завтра он сможет его навестить. Пол предпочёл бы провести всю ночь рядом с ним, но Бетти снова его успокоила, сказав, что поводов для волнения больше нет. У неё есть номер его телефона, и она позвонит ему в случае чего.
— Вы даёте слово, что не произойдёт ничего серьёзного? — допытывался Пол дрожащим голосом.
— Идём, — сказала Онега и потянула его за руку, — поехали.
— Всё под контролем, — заверила его Бетти, — поезжайте отдохните, у вас лицо цвета папье-маше, вам необходимо как следует выспаться. Я за ним послежу.
Пол потряс Бетти руку, рассыпавшись в благодарностях и извинениях. Онега почти насильно тащила его к выходу.
— Знала бы, вызвалась бы на роль лучшего друга! Ты в этом качестве гораздо выразительнее, — высказалась она на стоянке.
— Просто у меня ещё не было случая похлопотать над больной Онегой, — объяснил он со зловещим сожалением, открывая ей дверцу, затем сел за руль и озадаченно посмотрел на машину, стоявшую рядом.
— Почему мы стоим? — спросила Онега.
