признание:
— А горы — в каком смысле?
Этого вопроса я никак не ожидал. Собственно, он напрашивался сам собой, но почему-то в обществе Джанет мне было трудно сосредоточиться, и поэтому пришлось сказать правду, но не всю.
— Альпинизм. Я спускался в Большой Каньон, но это все не то. Какой смысл опять подниматься, после того, как спустился на какую-то глубину? И потом, совсем не тот вид.
— И ваша нога?..
— Да. Я неудачно упал. — Собственно говоря, если учесть высоту, я упал необыкновенно удачно, иначе сейчас не рассказывал бы об этом. Песчаный склон оказался достаточно мягким, но, к сожалению, не смог помешать острому выступу скалы разорвать мне ногу, да причем так, что полное восстановление оказалось невозможным. С тех пор ни о каком альпинизме не могло быть и речи, но я часто вспоминал о том времени.
— Я не хотела вас обидеть. — Голос Джанет вывел меня из задумчивости. Она вопросительно смотрела на меня, и я впервые увидел, что глаза у нее цвета бирюзы.
— О, ничего страшного, — быстро сказал я. — Я просто задумался. Извините.
Джанет резко взглянула на свой комп:
— Ну что ж, пора за работу. Я уверена, вы сегодня понадобитесь. Увидимся позже.
И она ушла, оставив меня с ощущением того, что это был какой-то тест, но я так и не понял, прошел я его или нет.
Через час, так и не дождавшись обещанных поручений, я вернулся в коридор, где утром видел Шона. Насколько Я МОГ судить, его привлекла дверь, на которой было написано «СПЕЦИАЛЬНЫЕ ЭФФЕКТЫ».
В пятницу вечером меня ждал очередной сюрприз: послание от Кэролайн.
— Извини Дэн, — гласило оно. — Я старалась найти кого-нибудь, кто мог бы взять Брэда на уик-энд, но не смогла. Так что, когда ты получишь это послание, он, вероятно, будет уже у тебя. Надеюсь, он тебе не помешает. Уверена, что ты меня поймешь. Заранее благодарю и высоко ценю твою доброту. И может быть, ты расскажешь ему о Сэме? Мне ужасно жаль. Обещаю в следующий раз предупредить тебя заранее.
Черт побери! Какой там следующий раз! Испытывая растущее раздражение, я безрезультатно попытался дозвониться до нее, и когда компьютер спросил меня, не желаю ли я оставить сообщение, я был уже настолько зол, что не рискнул этого сделать.
Итак, сейчас Брэд сидит у меня дома в Библосе? Оставлять его там одного, безусловно, нельзя, а знакомых, которым я мог бы доверить сына, у меня не было. Проклиная все на свете, я сел в автомобиль и помчался в аэропорт. По дороге у меня было, над чем подумать.
В свое время я всерьез надеялся приучить Кэролайн сознательно употреблять слово «обещаю», но ни одна моя попытка не увенчалась успехом. В последний момент она всегда заявляла, что никогда не говорила ничего подобного или что я ее неправильно понял.
Вспоминая ее послание, я внезапно удивился тому, как быстро отвык от своего настоящего имени.
Стюардом в самолете оказался бесцеремонный мужчина пенсионного возраста. Когда последние опаздывающие заняли свои места, он сухо объявил:
— Мы отправляемся в Библос, откуда можно добраться до Мезого и дальше на запад. Тем, кому Библос не нужен, самое время убраться отсюда.
Он мне понравился, ибо не сказал «покинуть самолет».
Потом он в доходчивых выражениях объяснил туристам, привыкшим к большому тяготению, что им все равно следует пристегнуть ремни, и в завершение своей речи позаботился о том, чтобы каждый мог отличить дверь туалета от двери рубки.
Выпив чашечку чая с пакетиком арахиса, я прикинул, какое извинение придумает Кэролайн на этот раз. Несомненно, оно будет весьма убедительным. Извинения Кэролайн всегда чертовски убедительны. Я машинально сжевал съедобную чашку. Полет проходил очень шумно, в основном из-за постоянно снующих по проходу детишек. Особенно старался белокурый мальчик с надписью на спине «Мои предки улетели на Ганимед, и у меня осталась только эта дешевая рубашка».
Я взял напрокат машину, и когда подъехал к дому, уже начало темнеть. Уткнувшись в коленки Брэд сиротливо сидел у наружной двери. Свет лампы над его головой сливался со светом уходящего дня. Когда я остановил машину, Брэд поднял голову. Было видно, что он сильно замерз. На всякий случай я не стал выходить и окликнул его из кабины:
— Эй, Брэд! Садись в машину. По дороге я тебе все объясню.
Я открыл противоположную дверцу, а когда снова обернулся, то увидел, что он даже не пошевелился.
— Давай же.
Брэд скрестил руки на груди.
— Мои родители не разрешают мне садиться в машины к незнакомым людям, — мрачно заявил он.
— Но… — начал было я, но тут же замолчал и вышел из машины. Брэд сжался в комочек, и чем ближе я подходил, тем больше он съеживался, не говоря при этом ни слова. Шагах в пяти от него я опустился на корточки и тихо сказал:
— Я твой отец, Брэд. Это же я, Дэн. Залезай в машину, и я тебе все объясню.
Он посмотрел на меня своими темными глазами и пару раз моргнул:
— У моего папы другая машина. Если вы подойдете еще ближе, я закричу. — Голос его слегка дрожал.
— Это просто маскарад. Брэд, это действительно я. Посмотри внимательнее.
На сей раз он молчал немного дольше.
— Ладно. Я вам верю. Но мне надо дождаться матери. Она приедет через несколько минут.
Отлично. Мальчик хорошо усвоил правила поведения с незнакомцами.
— Твоя мать не приедет через несколько минут. Она отправила тебя на выходные ко мне. И больше не проси меня снова сойтись с ней, потому что это невозможно. Если ты через три минуты не ляжешь в кровать, я отдам тебя на съедение кошкам. И выключи этот чертов телевизор, пока я не истратил твои карманные деньги на то, чтобы кто-нибудь его увез!
— Папа? — Брэд опять заморгал. — Это действительно ты?
— Да, черт побери! А теперь поехали. Давай свои вещи.
— Угу. — Брэд с трудом поднялся на ноги и поковылял к машине. Похоже, он принял решение так же быстро, как это иногда делаю я.
— Ты что — взял с собой всю коллекцию камней? — спросил я, пораженный весом его сумки.
— Ага.
Я покачал головой и сел за руль.
— А почему ты не зашел в дом?
— Я пробовал. Но замок не открылся.
Черт побери. Изготовитель клялся, что с растущими пальчиками Брэда проблем не будет, но это случалось уже не в первый раз. Когда я вернусь, придется что-то предпринимать.
Всю дорогу до аэропорта он неотрывно смотрел на меня, и вид у него, естественно, был крайне озадаченный. Наконец он решился:
— Ты не хочешь рассказать мне, в чем дело, папа?
— Ты имеешь в виду мое лицо?
— Да. И почему ты так странно одет?
Я помолчал. Обычно мальчики его возраста не славятся умением хранить секреты.
— Один мой друг в Гелиуме попросил оказать ему услугу. А он не хочет, чтобы кто-нибудь знал, кто я такой на самом деле, поэтому я и замаскировался.
Несколько минут Брэд угрюмо молчал.
— Может быть, когда-нибудь ты скажешь мне правду.
От неожиданности я едва не пропустил поворот.
— Но это правда. Просто пока я не могу рассказать тебе все. Но когда-нибудь ты обязательно это
