Или как предупредить кое-кого, чтобы он был поосторожнее.
Я немного поразмыслил над ее рассказом:
— Странно, что опросчик не побоялся задавать такие вопросы репортеру.
— Он же не знал, что это мой номер, а я отключила изображение. Я не хотела…
— Чего?
— Да так, ничего.
— Ну тогда ладно.
Немного помолчав, Джанет внезапно повернулась ко мне и сказала:
— А, сейчас не время для секретов. Я не хотела чтобы меня ктонибудь видел. Была немного расстроена вашим исчезновением.
Я вспомнил ее припухшие глаза во время нашего разговора из госпиталя и, кажется, кое-что понял.
— Извините, что расстроил вас. Постараюсь, чтобы такого больше не повторилось. И спасибо. За участие.
После этих слов мне пришлось прокашляться: в горле у меня стоял комок.
Не глядя на меня, Джанет кивнула; похоже было что она уже жалеет о сказанном и судорожно ищет какую-либо нейтральную тему для разговора Я тоже чувствовал себя неловко, но эта неловкость была особого рода, и если я поддамся ей, тогда мне уже точно не избежать какой-нибудь роковой ошибки.
— Документация «Дублинской» гораздо интереснее инструкции для пользователя. Хотите, покажу кое-что?
— Конечно, — Джанет слабо улыбнулась. — Так значит, ваш компьютер все еще работает над расшифровкой?
— Медленно, но неуклонно. А теперь предположим, что клиентка Икс покупает «Лендэйр» и полностью перепрограммирует систему управления. Например, стрелка, направленная влево, теперь устанавливает спинку водительского кресла в ее любимое положение. Правая стрелка отныне включает сигнал левого поворота, а красный восьмиугольник разгоняет машину до максимальной скорости. Потом она умирает. Ее наследник, естественно, не хочет рисковать жизнью, стараясь на практике выяснить значение каждого сигнала или провести остаток жизни в попытках перебрать все возможные варианты.
— Значит, должен существовать какой-то код или ключ?
— Совершенно верно. Вы нажимаете кнопку увеличения изображения на переднем экране. Потом поворачиваете лампу верхнего света над пассажирским сиденьем. — Рассказывая, я одновременно проделывал все эти манипуляции. — И наконец, еще раз быстро нажимаете кнопку увеличения. Вот и все.
Когда я закончил, на сенсорном экране появилось увеличенное изображение панели управления.
— А теперь стоит мне только нажать на кнопку «Установка», и функция каждого знака будет соответствовать первоначальной заводской. А можно с помощью курсора заново выбрать для каждого знака любую функцию. — И я продемонстрировал все это на практике.
— А если я хочу увидеть нечто скрывающееся за этим изображением, можно просто-напросто передвинуть его. — По моему сигналу изображение панели диагностики переехало на другую сторону экрана, искажаясь при этом на неровностях поверхности словно картинка, проецируемая стародавним кинопроектором при перемещении луча.
Джанет улыбнулась:
— Значит, вы можете сделать так, что когда ваш сын начнет ухаживать за девушками и установит оба кресла в такое положение, как сейчас, то включится сирена?
— Если вам хочется… — улыбнулся я, а она скорчила гримасу. — Теперь я даже могу проникнуть в любой закрытый «Лендэйр».
В машине вновь воцарилось молчание. Ветер снаружи утих.
— Ваше общество одновременно и приятно, и опасно, — наконец сказал я. — Оно позволяет мне свободно говорить о вещах, о которых я давно не говорил открыто, и в то же время совершенно забыть об окружающем. Но в данный момент это чревато тем, что больше нам не придется беседовать. Шон может отложить следующую попытку на несколько дней, чтобы не возбудить излишних подозрений, а может, наоборот, находясь в безвыходной ситуации, предпринять ее немедленно. Я не имею права расслабляться.
Джанет согласно кивнула:
— Обещайте, что будете осторожны, Билл.
В полумраке кабины черты ее лица казались мягче. Как всегда — приятно и опасно. Мне было неловко оттого, что она так переживает за меня: ведь ей самой угрожала такая же опасность.
— Это касается и вас, Джанет. Может быть, Шон просто не нашел подходящего предлога отправить в этот полет нас обоих.
— А вдруг с нами что-то случится? Что тогда?
— Вы хотите спросить, не придется ли кому-нибудь начинать все сначала?
— Вот именно.
— Может быть. Впрочем, я почти ежедневно пересылаю сообщения на свой домашний компьютер — то есть в свой настоящий дом. Так что полиции будет, от чего отталкиваться.
— Если только Шон не пронюхает, кто вы такой на самом деле, и не взорвет ваш дом.
— Разумеется.
Я замолчал, и Джанет торопливо добавила:
— Извините. Я не хотела вас расстраивать, но в такой поздний час я редко бываю оптимисткой. Я ранняя пташка.
— Лучше здоровый пессимизм, чем излишняя уверенность. Гордыня до добра не доводит. Так что будем считать, что сейчас уже ночь.
Джанет кивнула.
Я включил вентиляторы, и «Лендэйр» плавно встал на подушку.
— Не хотите ли вы вернуться к обязанностям штурмана? Мне все равно, каким курсом идти, лишь бы не пересекать коридор, ведущий к месту аварии. Впрочем, в такой темноте нам лучше следить за дорогой вместе. Тот парень на «Лендэйре» разбился потому, что его тормозной путь вышел за пределы видимости.
Я перевел спинку кресла в нормальное положение, и Джанет сделала то же самое. За окном проплывали причудливые тени, и, если бы не была сила тяжести, можно было подумать, что мы движемся в каком-нибудь луноходе по поверхности Фобоса.
За разговором я совсем забыл об усталости, но на обратном пути она вновь навалилась на меня, и я с трудом держал глаза открытыми.
Наконец вдали показались колючие огоньки город. Я высадил Джанет возле ее машины и пару километров следовал за ней, чтобы убедиться в отсутствии «хвоста». Потом я отправился на другой конец города и вернул взятый напрокат «Лендэйр».
Если по сравнению с оставленным в Библосе автомобилем моя казенная таратайка выглядела слегка простовато, то после знакомства с «Лендэйром» у меня было ощущение, что я еду в ящике, который кто-то тянет за веревочку. По дороге меня дважды чуть не снесло порывом ветра.
Я подъехал к госпиталю, вылез из машины, и тут меня вдруг охватила такая слабость, что я оперся о капот и несколько минут простоял, собираясь с силами.
На негнущихся ногах я вошел в палату. Атлета не было, но на экране переносного телефона маячила записка:
Я повалился на кровать и заснул как убитый.
На следующий день мне пришлось опять повторить вчерашнее путешествие на этот раз в качестве
