– Знаешь, а это было бы неплохо. И мне хорошо, долго не мучиться, и тебе облегчение.
– Мама, ты что говоришь?! – возмутилась Синобу.
– А что? Сама виновата, что не родила себе сына.
Мать была родом из префектуры Миэ, и ее говор, слегка изменившийся от долгих лет жизни в Нагое, звучал удивительно мягко. Синобу, все еще хмурясь, развернула сверток и достала электрогрелку. Конечно, котацу с угольными брикетами было и дешевле, и давало больше тепла, но мать постоянно роняла горящие угли, прожигавшие в деревянном полу дыры.
– Вот, возьми. Здесь столько же, как и обычно…
Синобу протянула матери белый конверт. Двадцать три тысячи иен. Ровно на месяц. Год назад Синобу, рискуя вызвать недовольство мужа, несколько увеличила сумму, но цены росли прямо на глазах, и она не знала, можно ли прожить на эти деньги. Во всяком случае, у матери она не спрашивала. Мать благодарно приподняла конверт обеими руками и положила его в ящик алтаря.
– Я тебе принесла мед и масло, положу в холодильник.
Синобу отворила дверцу старенького холодильника – он, как и все вещи, был принесен из ее дома, – и у нее даже перехватило дыхание. Холодильник был абсолютно пуст. Стенки холодильника потрескались, из трещин на белой эмали проступила ржавчина. Синобу в сердцах захлопнула дверцу, откуда на нее словно пахнуло леденящим холодом.
Мать повернулась от алтаря и виновато проговорила:
– У меня не то, что у тебя – и положить нечего. Не будешь же ставить туда овощи и соленья.
Синобу мучительно закусила губу. В горле точно комок застрял. Глядя в спину застывшей у холодильника дочери, мать сказала:
– Последнее время все тебя сердит, что ни скажи. А ведь я ничего такого не говорю.
Потом встала и добавила:
– Ладно, своди меня лучше в баню. Я уже девять дней не мылась.
Два года назад у матери подскочило давление. Она всегда была мнительной, даже малейшее недомогание лишало ее покоя, а тут она заметно сдала.
Узнав, что матери несколько раз становилось дурно в бане – домой ее приводили соседи, – Синобу попросила мать не ходить в баню одной.
– Пожалуйста, больше не делай этого. Зачем обременять соседей. Я сама буду приезжать и водить тебя в баню.
Но мать колебалась.
– От тебя на одном только автобусе час. Тебе будет трудно.
Все вышло так, как говорила мать. Детей у Синобу не было, но она с мужем хлопотала в книжной лавке и ухаживала за свекром, которому шел уже восьмой десяток, так что вскоре она стала приезжать всего раз в неделю, а потом – и в десять дней. Мать покорно ждала, не жалуясь и не упрекая.
Взяв мать за руку, Синобу вышла из дома и увидела соседку, толстую торговку окономияки, разжигавшую на улице в переносной печке угольные брикеты. Было видно, что ей трудно нагибаться: ноги у нее короткие и тонкие, как у ребенка, а тело – круглое, точно бочка.
Синобу вежливо поклонилась.
– Спасибо вам, позаботились о матушке…
– В баню идете? Это дело, – отозвалась соседка. Она пристально оглядела украшенное гербом темное шерстяное кимоно Синобу и моргнула покрасневшими от недосыпания и едкого угольного дыма глазами.
– Эх, и мне бы разок помыться, пока водичка чистая. Моюсь всегда под конец, когда вода в чане уже черная, а цена такая же!
И она расхохоталась. Синобу еще раз поклонилась, и они двинулись дальше. Мать прошептала:
– Кончится ночная смена, придут рабочие с завода, так она до полуночи работать будет, подкладывая брикеты. Ох, и деньги она гребет! Телефон у себя поставила.
«N-сэйтэцу» был самый большой завод в южном промышленном районе города.
– Ишь, прямо над моей крышей сушилку пристроила…
Синобу, крепко сжав ее руку, ускорила шаг. Но вдруг приостановилась.
– Надо на обратном пути занести ей хотя бы сахару, вдруг придется когда-нибудь попросить ее позвать тебя к телефону.
В бане, что была поблизости с домом – даже старуха добрела бы туда за несколько минут, – Синобу мылась еще в детстве.
Нарисованная на кафеле стен Фудзи и большой, похожий на птичьи крылья вентилятор на потолке раздевалки – все те же, но сами купальни полностью переделаны. На стенах зеркала, перед ними краны с горячей водой. На еще новеньких зеркалах развешаны рекламные листки. Сверкают свежей краской черные и красные иероглифы: приглашают в магазин тканей и
