Лифт дернулся и поехал вверх. Гудение невидимых механизмов по мере роста скорости подъема усилилось. Вскоре стало так шумно, что у Кеница разболелись уши. По наклонной, быстро отдаляясь от подгорной поверхности, кабина неслась к кратеру Ингрида.
Через пару минут началось торможение. Оно прошло более плавно, нежели разгон, и по окончании Кениц с удивлением обнаружил, что будто бы утратил часть своего веса. Тело казалось легким, невероятно подвижным. Захотелось подпрыгнуть…
— Вы будете испытывать некоторое неудобство в связи с частично разреженным воздухом, — поспешил предупредить сержант. — Сейчас мы находимся на высоте двадцати семи километров от поверхности, мощностей базы не хватает на поддержание той концентрации кислорода, к которой вы привыкли.
— Спасибо, сержант, — поблагодарила принцесса.
Лифт выпустил пассажиров в точно такой же хмурый сумрачный коридор. Но здесь было гораздо многолюднее: солдаты в полном обмундировании чеканили шаг группами и по одному, сновали какие-то люди в белых халатах с горящими глазами («Ученые, — догадался Кениц»), прохаживались явно ошалевшие от нехватки кислорода граждане Империи и сопряженных государств. Своих соотечественников Кениц пока не видел.
— Верхний уровень базы, — пояснил сержант. — Выше нас только звезды, как говорится в песне. — Он вдруг опомнился, пробурчал извинения и нацепил на лицо маску непроницаемости. — Выше нас — стартовые площадки. Впереди концентрационные пункты, там собираются все отправляющиеся на Калис. Но для начала вам следует пройти за мной в материальный отсек. Там выдается комплект индивидуального пользования, одинаковый для всех переселенцев.
— Комплект индивидуального пользования? — переспросила принцесса Найс.
— Компактное средство максимально комфортного выживания в диком мире Калиса, — кивнул сержант. — В него входят: средства первой медицинской помощи, солдатский рацион на три недели, предметы личной гигиены, средства добывания и поддержания огня, теплая одежда, индивидуальный спальный мешок, запас воды и средств ее обеззараживания, ультразвуковой прибор для отпугивания…
— Достаточно.
Кениц осторожно спросил:
— А оружие? В комплект входит какое-нибудь оружие?
Сержант отрицательно мотнул головой:
— Нет, оружие в комплект не входит. Согласно программе, оружие берут с собой только части военизированной охраны, сформированные преимущественно из числа солдат и офицеров Империи Терса- нова и союзных государств. — Сержант посмотрел на пистолет, пристегнутый к бедру жреца, а затем перевел оценивающий взгляд на его меч, рукоятка которого торчала из отверстия в плаще на спине. — Вам придется сдать свое оружие.
Кеницу очень не понравилось, что среди всех переселенцев вооруженными будут только солдаты Империи и ее союзников. Это выглядело неправильным, очень неправильным.
— Я бы хотел оставить свое оружие при себе, — возразил Кениц. — С кем я могу обсудить этот вопрос?
Сержант поморщился. Ему явно не хотелось вступать в спор с представителем высшего сословия, но ответ он все же дал:
— Сейчас на базе руководит всеми армейскими подразделениями советник императора Саил. Можете обратиться к нему. — А потом, как бы невзначай, сержант добавил: — Но после старта все руководство подразделениями автоматически перейдет к принцессе Найс, как к дочери императора Ануэра.
Кениц посмотрел на принцессу. Та ответила взаимным взглядом, в котором проблеснули игривые искорки.
— Ну, раз я буду управлять всеми солдатами… — протяжно начала она. — Раз так… Пожалуй, вы можете оставить свое оружие при себе, уважаемый ин-шламан Кениц.
Жрец приложил ладонь к сердцу и поклонился в знак благодарности. Про себя он отметил, что принцесса уже называет его ин-шламаном. Верховным жрецом. А ведь они еще не покинули Терсу…
В сопровождении солдат они шли сильно разветвленными коридорами в материальный отсек базы. Навстречу грохотали по металлическим панелям солдатские бутсы и шоркала обувь тех, кому посчастливилось попасть в список переселенцев.
Впрочем, еще неизвестно, кому на самом деле-то посчастливилось. Кениц, не смотря на справедливо аргументированные слова отца, не считал себя счастливчиком. Он хотел бы остаться на Терсе вместе со своим народом. Остаться и умереть здесь, на родине всех своих предков. Но возражать отцу он не мог. Потому, вскоре осознав всю полноту ответственности, которая ложилась на его плечи, Кениц смирился с тяжкой участью навсегда покинуть Терсу, навсегда оставить привычную, пусть и трудную жизнь, с тем, чтобы дать начало новой жизни во славу человечества, разума, души и Триады.
Они получили свои КИПы — комплекты индивидуального пользования, довольно быстро. Пришлось отстоять небольшую очередь из других «особо важных персон», прибывших из разных уголков планеты, и вот плечо Кеница уже слегка оттягивал неожиданно легкий, но притом довольно большой рюкзак из непромокаемой сверхпрочной ткани черного цвета. Точно такой же рюкзак нацепила себе на узкие плечи и принцесса, хотя сержант порывался помочь ей донести ношу до концентрационных пунктов.
Сержант посоветовал Кеницу убрать оружие, хотя бы пистолет, с глаз солдат базы. Те при виде вооруженного незнакомца, пусть и из правящей элиты, начинали заметно нервничать. Кениц последовал совету и упрятал пистолет в рюкзак. Меч, к сожалению, туда не влез, потому жрец оставил его на спине.
В концентрационных пунктах — огромных залах с высокими потолками и слабым освещением — было многолюдно и шумно. Возникла ассоциация с железнодорожным вокзалом Танта-Арстага, на котором Кениц как-то бывал. Отовсюду раздавались крики и возгласы «зазывал» — ответственных за сбор лиц. В первом же зале сержант приказал своим солдатам разделиться, сам повел принцессу Найс куда-то в толпу, а Кениц направился в противоположную сторону, в соседний зал.
Там скопились люди его народа. Частью возбужденные, частью поникшие, они были похожи в одном: на лицах всех граждан нового города-государства Цеалинта, основанного на побережье Великого океана, царило какое-то трагически-пугливое выражение.
Но при виде жреца, сына шламана, люди приободрились. Они в глубоком уважении склоняли головы и прикладывали к сердцам раскрытые ладони. Кениц раскланивался в ответ направо и налево, углублялся в толпу граждан Цеалинта и одновременно с тем все больше и больше, все яснее осознавал уровень новой ответственности. Наверное, даже став шламаном всего своего народа, верховным жрецом культа Триады, Кениц не чувствовал бы столько ответственности перед людьми, сколько взвалила на него судьба в связи с переселением.
Солдаты сопровождения все еще были рядом.
— Когда начнется погрузка людей? — спросил Кениц у одного из них.
— Погрузка уже началась, ин-шламан. Ваши люди будут направлены к шлюзам примерно через час.
Еще час. А потом — прощай навеки, многострадальная, родная Терса.
Кениц вдруг ощутил очередной острый приступ страха перед кораблями, перед космосом, перед перелетом. Перед всем этим проклятым переселением. Он не вдавался в подробности конструкции кораблей, в подробности перелета, и все что знал — это наивысочайшую вероятность благополучной посадки на Калисе. Но все-таки страх был почти неконтролируемым. Кениц поставил рюкзак на пол и стал нервно теребить его лямки.
Из толпы выплыло смущенное лицо Сепелы — сына одного из жрецов Цеалинта, отличного молодого ученого. Он сразу узнал Кеница и поспешил к нему.
— Здравствуй, брат.
Они были в хороших отношениях и позволяли в разговоре друг с другом исключать все правила корректного обращения, принятого в высших сословиях.
— Здравствуй, Сепела, — хрипло ответил Кениц.
— Ты бледен, — заметил Сепела. — Тебе нехорошо?
