так-то! Кстати, мне вспоминается одна история. Два года назад в «Сен-Троп» инспектор обнаружил подмену виски в фирменных бутылках… Нет нужды говорить вам, что такое практикуется во многих заведениях… Естественно, акцизные чиновники ухватились за это… Мсье Эмиль поклялся, что ничего не знал. Вмешался его адвокат… И они сумели доказать, что подменой ради собственной выгоды занимался бармен… Хозяин все уладил, и опять же нет нужды говорить, что бармена вышвырнули за дверь… В другой раз я видел мсье Эмиля в еще большем гневе… Он заметил среди посетителей «Голубого экспресса» каких-то подозрительных типов… Когда привыкаешь к определенному кругу людей, сразу замечаешь тех, кто пришел совсем не ради того, ради чего пришли другие, понимаете?.. В этом случае полиции не пришлось вмешиваться… Мсье Эмиль сам рассказал им, что один новый музыкант торговал наркотиками, правда, на черной лестнице…
– И Буле выкинул его вон?
– В тот же вечер…
– Как давно это произошло?
– Да почти три года назад, еще раньше, чем история с барменом…
– Где теперь музыкант?
– Через несколько недель он покинул Францию и работает в Италии.
Ничто из всего этого не объясняло историю пятисот тысяч франков и еще меньше – смерть Буле, которого два дня и три ночи прятали бог знает где, прежде чем подбросить на пустынную улицу, идущую вдоль стены кладбища Пер-Лашез.
– Ваши кабинеты сообщаются с кабаре?
– Вот здесь…
Счетовод открыл небольшую дверь, которую Мегрэ принял за дверцу стенного шкафа. Пришлось зажечь свет, потому что за дверью царила почти полная темнота, и тогда они увидели крутую винтовую лестницу.
– Хотите спуститься?
А почему бы и нет? Мегрэ последовал за мсье Резоном по лестнице, ведущей в комнату, где вдоль стен висели женские наряды, некоторые из них были отделаны соломкой и искусственным жемчугом. На выкрашенном серой краской туалетном столике громоздились баночки с кремом и румянами, карандаши. В комнате витал сладковатый, тошнотворный запах.
Здесь, перед тем как появиться в свете прожекторов, артистки меняли свои городские платья на ту нелепую амуницию, в которой они выступали, а мужчины в зале, чтобы полюбоваться ими, платили за шампанское в пять или шесть раз дороже.
Еще артистки должны были пройти – как это сделали и мсье Резон с Мегрэ – через своего рода кухоньку, отделявшую их комнату от зала.
Два или три пучка солнечного света просачивались в зал через ставни. Стены были сиреневого цвета, на полу валялись серпантин и разноцветные бумажные шарики. Здесь чувствовался стойкий запах шампанского и табака. В углу, возле зачехленных оркестровых инструментов, валялись осколки разбитого бокала.
– Уборщицы приходят сюда после полудня. По утрам они убирают «Голубой экспресс». В пять вечера идут на улицу Нотр-Дам-де-Лоретт, и в результате к восьми часам все готово к приему гостей…
Зрелище было удручающее, такое впечатление производит, к примеру, зимой вид берега моря с опустевшими виллами и закрытыми казино. Мегрэ смотрел вокруг, словно все это должно было породить в его голове какую-то идею, помочь найти отправную точку…
– Я могу выйти прямо отсюда?
– Ключ от решетки наверху, но если вам угодно…
– Не беспокойтесь…
Он снова поднялся на антресоли, чтобы, пожав потную руку мсье Резона, почти тут же спуститься по другой лестнице, выходящей во двор.
После всего было истинным удовольствием увидеть мальчугана, путающегося под ногами прохожих, вдыхать на ходу чудесный аромат, доносящийся с овощного лотка.
Мегрэ хорошо знал бар Джо, Джо-Кечиста, как его называли. Он знал этот бар уже двадцать лет, а может, и больше, там за это время сменилось множество владельцев. Не потому ли, что находилось это заведение в двух шагах и от площади Пигаль, и от площади Бланш, и от тех улочек, по которым ночами неутомимо вышагивают полуобнаженные женщины?
Бар десяток раз закрывала полиция, но он тем не менее снова становился местом сборища всяких подонков. И до Мазотти некоторые из них тоже распростились здесь с жизнью.
Однако в баре было спокойно, во всяком случае, в этот час. Обычная для парижских баров обстановка – обитая цинком стойка, зеркала вдоль стен, высокие табуреты… В углу четверо мужчин играли в белот, у стойки два штукатура – в халатах, с испачканными мелом лицами – пили вино.
Люка был уже там, и хозяин, верзила в рубашке с засученными рукавами, крикнул ему, увидев входящего комиссара:
– А вот и ваш патрон!.. – Потом обратился к Мегрэ: – Что вам подать, господин комиссар?
Джо-Кечист всегда держался насмешливо, даже во время самых щекотливых допросов, а за время своей деятельности, которая, впрочем, не влекла за гобой никаких репрессий, он подвергался им не один раз.
– Немного белого…
По лицу Люка было видно, что он не узнал ничего интересного. Но это не разочаровывало Мегрэ. Комиссар и сам еще пребывал в той стадии, когда, как он любил говорить, только приноравливаешься.
Четверо игроков в карты время от времени поглядывали на него скорее иронически, чем боязливо. Чувствовалась некоторая ирония и в голосе Джо, когда он спросил:
– Ну, так вы нашли его?
– Кого?
– Да ладно вам, ладно, господин комиссар… Забываете, что вы на Монмартре, где новости распространяются быстро… Если три дня назад исчез Эмиль, а вас видят бродящим по кварталу…
– Что вы знаете об Эмиле?
– Я?.. – Джо-Кечист с наслаждением паясничал. – А что я могу знать? Разве такие господа, такие добродетельные коммерсанты, как он, часто посещают мое заведение?
Это вызвало улыбку у игроков в карты, но комиссар потягивал трубку и попивал вино, не давая вывести себя из равновесия. Самым серьезным тоном он объявил:
– Его нашли… Сегодня утром…
– В Сене?
– Нет, как раз-таки нет… Я бы мог сказать, что его нашли почти на кладбище…
– Он решил сэкономить на погребении?.. Это меня не удивляет… Но, кроме шуток, Эмиль мертв?..
– Уже три дня…
На этот раз Джо нахмурил брови, совсем как утром Мегрэ.
– Вы хотите сказать, что он мертв уже три дня, а нашли его только сегодня утром?
– Лежал на тротуаре на улице Рондо…
– Где это?
– Я же сказал… Тупик, который идет вдоль кладбища Пер-Лашез…
Игроки навострили уши, и чувствовалось, что они удивлены не меньше, чем хозяин бара.
– Но не лежал же он там трое суток?..
– Его подбросили туда сегодня ночью…
– Тогда, скажу я вам, если вы хотите знать мое мнение, – здесь что-то не вяжется… Ведь погода стоит довольно жаркая, не правда ли?.. И держать у себя в такое время покойника не так уж приятно… Кроме того, какой-то странный квартал выбрали, чтобы подложить такой подарочек… Разве только какой- нибудь тронутый…
– Скажите, Джо, вы можете хотя бы минутку быть серьезным?
– Я серьезен, как папа римский, мсье Мегрэ!..
– Мазотти был убит в тот момент, когда выходил от вас…
– Вечно мне везет!.. Я уже думаю, не сделали ли это нарочно, чтобы отобрать у меня лицензию…
