— Меня посадят в тюрьму?
— Мальчиков в твоем возрасте не сажают в тюрьму.
Такое заявление как будто его разочаровало.
— А что же мне тогда сделают?
— Судья прочтет тебе нравоучение.
— Ну а потом?
— Сделает внушение твоему отцу. В конечном счете он за все несет ответственность.
— Почему? Ведь он ничего не сделал!
— Где он был, когда ты стрелял?
— Не знаю.
— Он был в отъезде?
— Нет. Он никогда не уезжает так рано.
— Он был в лавке?
— Может, и так.
— Он ничего не слышал? И твоя мама тоже?
— Да. Они ничего мне не сказали.
— Они не знают, что это ты стрелял?
— Я им об этом не сказал.
— А кто отнес карабин в сарай?
На этот раз он покраснел и в замешательстве стал смотреть в сторону, избегая встречаться взглядом с Мегрэ.
— Я думаю, — продолжал тот, — что ты не мог сойти по лестнице и пройти по двору в гипсе. Так, значит…
— Я попросил Марселя… — Он вдруг замолчал. — Нет, это неправда, — признался он. — Карабин отнес отец. Вы все равно об этом узнаете.
— Ты попросил его унести карабин?
— Да. Но я не сказал ему почему.
— Когда это было?
— В среду утром.
— Он ни о чем тебя не спросил?
— Он только внимательно посмотрел на меня.
— И ничего не сказал маме?
— Если бы он сказал, она сейчас же все бы у меня выведала.
— Обычно она все у тебя выспрашивает?
— Она всегда знает, когда я вру.
— Это ты попросил Марселя сказать, будто он видел, как учитель выходил из сарая?
— Нет. Я даже и не знал, что его допрашивали.
— Тогда почему же он так сказал?
— Наверно, потому, что видел меня у окна.
— С карабином? Карабин был у тебя в руках?
Жозефу стало жарко, он изо всех сил старался себе не противоречить, не показать, что он колеблется.
Мегрэ мог, конечно, говорить с ним безразличным тоном, не настаивать, как бы произнося лишь малозначащие фразы, но мальчик был достаточно умен, чтобы понимать: комиссар все время продвигается вперед к истине.
— Точно не помню… Может, я еще не держал его в руках…
— Но если из другого окна он увидел, как упала почтальонша, то он вполне мог предположить, что выстрелил ты. Ведь так?
— Ничего такого он мне не говорил…
— Разве вы с ним так и не говорили об этом?
— Только сегодня.
— Он просто объявил тебе, что если его спросят, то он должен будет сказать правду?
— Да.
— Это огорчало его?
— Да.
— А тебя?
— Мне хотелось бы, чтобы все кончилось.
— Ты считаешь, что лучший выход для тебя — сесть в тюрьму?
— Возможно.
— Почему?
— Нипочему. Чтобы увидеть.
Он не добавил, что в тюрьме было бы куда интереснее, чем в доме его родителей.
Мегрэ вздохнул и встал:
— И тебе не жалко было бы, если бы невинно осудили учителя?
— Вряд ли.
— В общем, ты не уверен в этом?
Да. Жозеф был не уверен. Мысль о том, что он причинил столько неприятностей господину Гастену, даже и не приходила ему в голову. А приходила ли она в голову другим жителям деревни?
— Вы уходите? — удивился мальчик, видя, что комиссар направляется к двери.
Мегрэ остановился на пороге комнаты:
— А что мне остается делать?
— Вы расскажете все лейтенанту?
— Кроме того, что относится к твоему происшествию.
— Спасибо.
Он явно был недоволен, что комиссар уходит.
— Я думаю, что добавить тебе нечего, верно же?
Он покачал головой.
— Ты уверен, что сказал мне правду?
Он кивнул, и тогда, вместо того чтобы открыть дверь, Мегрэ уселся на край его кровати.
— Теперь скажи мне точно, что ты видел во дворе?
— В каком дворе?
Кровь прилила к лицу Жозефа, даже уши и те покраснели.
Прежде чем ответить, Мегрэ, не поднимаясь, приоткрыл дверь и сказал жене Марселина, затаившейся за дверью:
— Спуститесь, пожалуйста, вниз.
И, лишь услышав, что она наконец спустилась, он снова закрыл дверь.
— В этом дворе.
— В нашем?
— Да.
— Что я мог видеть?
— Этого я не знаю. Это знаешь ты.
Мальчик, сидевший на кровати, отпрянул к самой стене и с удивлением уставился на Мегрэ:
— Что вы хотите сказать?
— Ты стоял у окна, и старуха показала тебе подкову, так?
— Я уже сказал вам об этом.
— Только карабин был не в твоей комнате.
— Как вы это узнали?
— Твой отец был внизу, во дворе. Дверь в сарай была открыта. Что он делал?
— Он разрубал баранью тушу.
