перед уходом.
Ужинают в зале, откуда только что ушли последние посетители, причем уборщицы уже берутся за работу.
Тем не менее в «Пиквикс-бар» Мегрэ не пошел. Повернувшись спиной к кабаре, он направился к табачной лавчонке-бару на углу улицы Фонтен. В такие лавочки служащие ночных заведений обычно заглядывают в перерыве между танцами или после них.
Бистро было еще открыто. Когда Мегрэ вошел, трое мужчин, облокотившись о стойку, разговаривали о своих делах за чашкой кофе, сдобренного спиртным.
– Пепито нет?
– Давно ушел, – ответил хозяин.
Комиссар заметил, что один из посетителей, который, по всей видимости, узнал его, сделал хозяину знак молчать.
– Мы с ним условились встретиться в два, – пояснил Мегрэ.
– Он был здесь.
– Знаю… Я попросил танцора из заведения напротив передать ему пару слов.
– Жозе?
– Да. Он должен был предупредить Пепито, что я занят.
– Жозе действительно заходил. По-моему, они разговаривали.
Посетитель, который делал знаки хозяину, забарабанил кончиками пальцев по стойке. Он побледнел от бешенства: этих нескольких фраз, оброненных в бистро, вполне могло хватить, чтобы восстановить ход событий.
В десять вечера или чуть раньше Пепито убивает Торранса в отеле «Мажестик».
Судя по всему, у него были подробные инструкции, потому что он тотчас уходит с работы, заявив, что его вызвали к брату, отправляется в бар на углу улицы Фонтен и тут ждет.
Несколько позже танцор, которого, как только что узнал Мегрэ, зовут Жозе, переходит улицу и передает ему задание; смысл его прост, как детская загадка: убить Мегрэ, как только он выйдет из «Пиквикс- бара».
Иными словами, за считанные часы – два убийства. И те двое, что одни представляют опасность для банды Латыша, устранены!
Пепито стреляет, скрывается. Роль его закончена. Никто его не видел. Следовательно, он может отправляться за своим чемоданом в гостиницу «Босежур».
Мегрэ расплатился и направился к выходу, но, обернувшись на ходу, увидел, как трое посетителей осыпают упреками хозяина бистро.
Комиссар постучался в дверь «Пиквикс-бара», и уборщица открыла ему.
Как он и предполагал, служащие кабаре ужинали, расположившись за сдвинутыми вместе столами. Перед ними было все, что не сумели съесть посетители, – цыплята, куропатки, закуски. Тридцать голов повернулись к комиссару.
– Жозе давно ушел?
– Давно. Сразу же после того, как…
Но тут официант узнал комиссара, которого сам обслуживал вечером, и толкнул локтем говорившего.
Мегрэ не стал ломать комедию.
– Его адрес! И точный, слышите? Иначе вам не поздоровится.
– Я не знаю. Только хозяин…
– Где он?
– У себя в имении, в Ла Варенн.
– Дайте регистрационную книгу.
– Но…
– Молчать!
Служащие сделали вид, что ищут в ящиках маленького бюро, стоявшего на возвышении для оркестра. Мегрэ растолкал тех, кто возился около бюро, тут же обнаружил, что искал, и прочел: «Жозе Латури, улица Лепик, 71».
Он вышел, так же тяжело ступая, как и вошел, а успокоившиеся наконец официанты принялись за прерванную трапезу.
Улица Лепик находилась в двух шагах. Но чтобы добраться до дома помер 71, надо было довольно долго идти в гору. Мегрэ пришлось дважды останавливаться, чтобы перевести дух.
Наконец комиссар оказался возле меблированных комнат в стиле гостиницы «Босежур», только еще грязнее, и позвонил. Дверь открылась автоматически. Мегрэ постучал в круглое окошко над дверью привратницкой и в конце концов вытащил ночного портье из постели.
– Жозе Латури?
Портье взглянул на щит, висевший в изголовье его раскладушки.
