– Еще не возвращался. Ключ на месте.
– Давайте ключ. Полиция.
– Но…
– Быстрее!
В эту ночь с Мегрэ никто не спорил. А ведь обычная его суровость и решительность куда-то подевались. Наверное, люди смутно чувствовали, что сейчас комиссаром движут мотивы посерьезнее.
– Какой этаж?
– Пятый.
В длинной узкой комнате пахло затхлостью. Постель была не убрана. Жозе, как и большинство ему подобных, спал, наверное, до четырех дня, а позже комнаты в гостиницах уже не убирают.
На постели валялась старая пижама с вытертым воротником и выношенными локтями. На полу-пара прохудившихся туфель со смятыми задниками, они служили их хозяину шлепанцами.
В дорожной сумке из искусственной кожи только старые газеты да залатанные черные брюки.
На полке над умывальником кусок мыла, банка какой-то мази, аспирин и тюбик веронала.
На полу клочок бумаги, скатанный в шарик. Мегрэ поднял его, осторожно развернул. Даже на расстоянии комиссар почувствовал запах героина.
Еще через четверть часа комиссар, обыскавший к этому времени весь номер, обнаружил небольшую дыру в обшивке единственного кресла, засунул в нее палец и начал вытаскивать оттуда пакетики с тем же зельем, по грамму каждый. Таких пакетиков оказалось одиннадцать.
Мегрэ сложил их в свой бумажник, спустился вниз. На площади Бланш подошел к полицейскому, отдал ему инструкции, и тот отправился вести наблюдение к дому номер 71.
Мегрэ вспомнил черноволосого молодого человека, болезненного вида жиголо[8] с бегающим взглядом, который после разговора с Морето от волнения стукнулся о столик комиссара, когда проходил мимо.
После того что произошло, он не рискнул возвращаться к себе, предпочтя бросить на произвол судьбы свое нехитрое барахло и одиннадцать маленьких пакетиков, хотя за них можно было выручить в розницу добрую тысячу франков.
Рано или поздно он попадется – умом он не блещет и, видимо, потерял голову от страха.
Другое дело Пепито. Хладнокровия ему не занимать, и он, наверное, ждет сейчас на вокзале отправления ближайшего поезда. А может быть, затаился где-нибудь в пригороде или, что еще проще, поменял район и гостиницу.
Мегрэ остановил такси и решил было отправиться в «Мажестик», но передумал, сообразив, что там, по-видимому, еще не все закончено. Иначе говоря, Торранса, наверное, до сих пор не увезли.
– Набережная Орфевр.
Проходя мимо Жана, Мегрэ понял: тот уже в курсе дела.
И комиссар виновато отвернулся.
Он даже не взглянул на свою печку. Не расстегнул пристежной воротничок, не снял пиджак.
В течение двух часов он сидел не двигаясь, положив локти на стол, и лишь когда забрезжил рассвет, вспомнил, что надо прочесть бумагу, которую ему ночью положили на стол.
«Комиссару Мегрэ. Срочно. Около половины двенадцатого в гостиницу „У Сицилийского короля“ вошел мужчина во фраке и пробыл там десять минут. Уехал в лимузине. Русский из гостиницы не выходил».
Мегрэ не шелохнулся. А новости все прибывали. Первым делом позвонили из комиссариата квартала Курсель.
Некто Жозе Латури, профессиональный танцор, найден мертвым у ограды парка Монсо. На теле следы трех ножевых ранений. Бумажник не взяли. Когда и при каких обстоятельствах совершено преступление, неизвестно.
Но Мегрэ знал, как это произошло. Он тут же представил себе, как Пепито Морето крадется за молодым человеком, выходящим из «Пиквикс-бара». Жозе был слишком взволнован, мог выдать себя, и его убили, даже не потрудившись забрать документы и бумажник, словно бросали кому-то вызов. Убийца, казалось, говорил:
– Думаете, через Жозе вам удастся выйти на нас? Вот и забирайте его себе.
Половина девятого. На другом конце провода голос управляющего отелем «Мажестик».
– Алло!.. Комиссар Мегрэ?.. Невероятно, неслыханно!..
Только что позвонили из семнадцатого… Из семнадцатого, помните?.. Того, где…
– Да, Освальд Оппенхайм… И что вы сделали?
– Послал официанта…
Оппенхайм, лежа в постели, как ни в чем не бывало потребовал подать ему завтрак.
Глава 10
Возвращение Освальда Оппенхайма
Мегрэ два часа не двигался с места. Когда он захотел встать, то еле мог пошевелить рукой. Пришлось звать Жана, чтобы тот помог надеть пальто.
