А вот так ты не желаешь, сучка? Получи!
Он кинулся к двери, с размахом закрыл ее. По подземелью разнесся звонкий металлический звук. Затем щеколда быстро вошла в ушко на стене, и лаборатория оказалась запертой снаружи.
— Вот тебе, тварь!
Марина смешно подняла одну бровь. Она пока не догадалась, что происходит и откуда вдруг у Стаса появилась такая наглая самоуверенность. Но когда подчиненные ей мертвецы попробовали открыть решетку, Королева сообразила, в чем дело.
— НЕТ!
— Да, сучка, да! — нервно похихикивал Стас, отползая от лаборатории.
Он развернулся и как можно быстрее помчался по коридору-туннелю. Позади Марина буйствовала и визжала.
«Гад! Ах ты, гад!»
Мертвецы бились о решетку, но та держалась крепко. Конечно, рано или поздно они проломят дверь и выйдут на свободу, но к тому времени я буду в безопасности. Стас не знал, мог ли он когда-нибудь избавиться от тяжелого контроля Королевы, от тяжести ее холодной воли, но на глазах ослабевающее воздействие на разум вселяло надежду.
Стас полз, полз, полз, пока силы не стали покидать его. Он определенно заблудился в подземельях, сворачивая куда попало. Он не мог найти ни одного выхода на поверхность, а истощившиеся силы открыли новые шлюзы в разуме, куда тут же хлынула вода чужого контроля.
«Я не позволю тебе уйти, Стас. Зря пытаешься. Я найду тебя где угодно, Стас! Ты сам приползешь ко мне, когда я захочу!»
Так что же я не ползу к тебе прямо сейчас, дура ты поганая, мысленно ответил он. Получила ли Марина ответ, Стас не знал.
Но собственная воля уступала место чужой. Стас уже стал замедлять бегство и вскоре вовсе остановился. Пальцы впились в песок, накопившийся на твердом каменном полу туннеля. В ушах грохотали странные звуки, непохожие на пульс, но имеющие с ним некое родство.
Марина возвращала себе Стаса. Ее воздействие усиливалось.
Стас впал в отчаяние. Оно сковало его тело, больно свернуло в узел какие-то мышцы в районе живота, заставило даже взвыть, но…
Стас видел джунгли. Стас слышал джунгли. Стас был в джунглях. Но он был уже не Стас. Он был… кто? Неважно. Он помчался, ведомый чутьем и невероятно острой интуицией, ведомый океаном запахов мимо никогда не виданных ранее, но известных ориентиров. Он быстро достиг высоких тростниковых зарослей, перепрыгнул через миниатюрное озерцо, шмыгнул в какую-то яму и оказался под землей. В одном из туннелей. Стас не удивился, поняв, что имеет все конечности. Он вообще не удивлялся ничему, был спокоен и непоколебим. Он быстро помчался по коридору-туннелю, воспринимая окружающее гораздо хуже, чем раньше, по причине отсутствия света. Но он видел, видел в темноте и мчался по зову инстинктов куда- то в недра лабиринта.
Стас был собой и не собой. Он все еще валялся в туннеле, хватаясь то за голову, то за живот. Он все еще слышал в голове визжащий, полный ярости голос Королевы и почти повиновался ее воле. Но одновременно с тем Стас мчался совсем по другому туннелю на четырех… лапах. Мчался в недра лабиринта, прямо к лабораториям. Он прежде никогда не ходил этими тропами, никогда не совался сюда, так как здесь мерзко воняет гнилостью и обитают опасные создания. Но теперь он мчался, чтобы помочь самому себе.
В лаборатории был другой вход, о котором Марина или не знала, или забыла. Стас-второй проник именно через этот вход, оказался за спиной Королевы и прыгнул на нее. В момент прыжка он выпустил длинные острые… когти.
Тигр. Стас понял, что его спасает тигр. Как? Почему? Неважно. Важно другое — влияние чужой воли исчезло. Разум прочистился, хотя функционировал так, будто его хозяин спал и видел сон. Стас встрепенулся и понесся прочь с удвоенной скоростью.
А тигр бушевал в лаборатории. Он не смог добраться до Королевы — та почуяла неладное и вовремя отпрыгнула. В ту же секунду на тигра со всех сторон набросились мертвецы. Они сражались яростно, как и животное, не щадя себя. Они защищали свою Королеву, потому что та приказала им это. Тигр ревел, его лапы разрубали воздух, а когти рвали плоть мертвецов. Длинные клыки клацали вхолостую, впивались в противников, во рту появился отвратительный, гадостный привкус.
Тигр сражался храбро. Тигр сражался насмерть. Когда мертвецы все же одолели зверя, Стас успел отползти достаточно далеко, чтобы позволить себе перевести дух. Он не испытывал страха как такового, он просто пытался изолировать свое измененное сознание от вторжения чужих мыслей. Стас боролся за свое право быть индивидуумом, а не термитом в термитнике. Стас просто хотел жить.
Бедный тигр, думал Стас, когда исчезло ощущение раздвоенности. Он не понимал, каким образом смог заставить зверя выполнять приказы, да и не считал необходимость понять это существенной. Он завалился в какое-то влажное, мокрое помещение и прислушивался к звукам в туннеле и к звукам в своей голове.
«Не знаю, что это за херня, Стасик, но ты меня удивил. — Голос Марины оставался громким, многогранным, но ее воля более не беспокоила Стаса. — Но ничего, я пойму, как ты заставил котяру послужить тебе. Обязательно пойму. А теперь скажи-ка, куда ты делся?»
Марина аккуратно прощупывала подземелья — Стас чувствовал это. Но обнаружить его у Королевы не выходило. Она утратила контроль над разумом и поведением Стаса.
Господи, что со мной стало? Кто я теперь? Стас обескуражено жалел самого себя, с трудом веря, что все происходящее — не сон, как кажется, а реальность. РЕАЛЬНОСТЬ. Он был мертвецом, он был поражен вирусом смерти и превратился в чудовище. Он перестал быть человеком, перестал мыслить как человек и воспринимать окружающую среду как человек. Он превратился в нечто иное, чуждое человеческому существу. Он стал будто животным, каким-то новым видом животного, злобного и противного, как глубоководные рыбы Тихого океана.
И он был во власти явно сумасшедшей девчонки, которая неясным путем сосредоточила в своих руках власть над мертвецами. Как она смогла добиться такой власти? Кто сделал из нее настоящую ведьму, демона с человеческим обликом? Стас не знал ответов и не хотел их знать. Он понимал, что заблудился в подземном лабиринте, что обречен на безрадостное существование в образе чудовища, и что единственный теперь для него выход — это покончить с собой. Успокаивало лишь то, что он не перестал думать окончательно. Он мог рассуждать, делать умозаключения, искать решения. Он лишился некоторых чувств и эмоций, но получил взамен другие чувства и эмоции. Он остался ЖИВЫМ существом, хотя жизнь в себе ощущал лишь посредственно. Бесспорным выигрышем в схватке с Королевой Стас считал свою сохранившуюся самостоятельность. Он остался не только жив, он остался ЛИЧНОСТЬЮ. Он сохранил воспоминания, ряд навыков.
Нет, я не мертвец. Остальные — возможно. Но я просто болен. Я заражен этим проклятым S9, но не мертв. Я жив. Жив. Жив…
«Ты жив, пока я позволяю тебе жить, засранец, — тут же обмолвилась Марина. — Или ты сейчас же вернешься, или я клянусь, что убью тебя самым извращенным способом».
Да пошла ты, сумасшедшая! Не видать тебе меня, как своей задницы. Стас подождал ответа. Возник слабый интерес, слышит ли его мысли-слова Королева. Оказалось, та их слышала.
«Я предложила тебе сделку, идиот. Или ты возвращаешься, или я убиваю тебя. Окончательно и обязательно».
Я ведь калека. Зачем тебе калека, детка?
«Не называй меня деткой, гад! Ты нужен мне, потому что ты — мой раб! Мне нужны все, кто есть на этом острове. Живые и не живые! Все!»
Да хрен тебе, ругнулся Стас. Говорить с Королевой наскучило.
Возникло знакомое чувство, известное с младенчества — чувство голода. Живот больше не крутило, но страшно хотелось есть. Стас подумал, чем он может помочь себе, как может утолить свой внезапный и сильный голод. Взгляд пал на колонию каких-то личинок.
Личинки. Неплохое начало обеда.
Стас подполз к скользким белесым созданиям и аккуратно выловил всех. Он глотал их, не жуя.
