– Хороший мальчик, – подбодрила повитуха Эдон. – Еще пять минут, и он будет орать у тебя в руках. Посмотри, какие яички!
Эдон не то рассмеялась, не то всхлипнула и вцепилась руками в подушку.
Этель подождала, пока ребенок появился до поясницы, затем очень бережно отвела ножки и тихонько потянула вниз пульсирующую пуповину.
– Теперь плечики, – сказала она зачарованной Кэтрин.
При следующей потуге показались плечики. Этель, по-прежнему не касаясь ребенка, дождалась, пока появится шейка и волосики, затем ловко ухватила малыша за щиколотки и очень осторожно потянула по направлению к животу Эдон. Рот и нос младенца освободились.
– Вот, держи так, – скомандовала повитуха. – Только не тащи; ему совершенно незачем резко выскакивать.
Кэтрин обнаружила, что уже держит тонкие скользкие ножки: такие маленькие, что с трудом верилось, что они принадлежат человеческому существу. Этель взяла лоскуток льна и проворно прочистила рот и нос младенца. Громкий вопль огласил комнату; новорожденный покраснел еще сильнее.
– Ну, ну, – пробормотала Этель. – Хорошенький хвостик и громкий рев. Настоящий молодой бычок.
Она перехватила ребенка у Кэтрин, медленно высвободила всю головку целиком и аккуратно положила новорожденного сына Эдон на живот матери.
– Спиной вперед, – проговорила она, качая головой, перерезала пуповину и запеленала младенца в кусок согретого у огня льна – Будет такой же упрямый, как мать.
В голосе повитухи прозвучала нотка глубокого удовлетворения. Роды, когда младенец рождается ягодицами, считались очень трудными и далеко не все кончались хорошо.
– Я совершенно не готова быть матерью, – прохрипела Эдон. Она не то смеялась, не то плакала.
– Поздно уже, – сказала Этель и положила ребенка к ней в руки – Не бойся, привыкнешь.
Послед отошел, и остальные женщины столпились вокруг матери и новорожденного, наперебой предлагая свои услуги, когда главное осталось уже позади. Сына Эдон вымыли, умастили маслом, намазали десны медом, чтобы показать сладость жизни, и послали за кормилицей. Рогеза держалась поодаль, презрительно задрав нос.
В ярком дневном свете стало заметно, как посерела кожа на лице Этель. Кэтрин еще раз нарушила приличия, поднеся старой повитухе еще одну чашу с лучшим вином графини.
Этельреда с благодарностью приняла ее, но все же сделала еще один небольшой глоток из своей фляжки.
– Надеюсь, что ты быстро научишься, детка. Судя по костям, мое время быстро иссякает, как песок в часах.
Кэтрин покачала головой, не зная, что ответить. Она действительно училась быстро, но понимала, что перенять все знания Этель непросто: для этого нужны годы.
– А где шнурок, который я дала тебе?
– Здесь. – Кэтрин достала узелок с груди – Ты боялась, что я сниму его?
– Нет, просто задала вопрос.
Этель выглядела довольной; на ее щеки вернулся небольшой румянец, дыхание выровнялось.
– Я тоже задавала себе вопрос, но теперь больше не задаю. – Кэтрин глянула через плечо в дальний конец комнаты, где остальные женщины суетились вокруг матери и ребенка.
– Да, это чудо и тайна, – проговорила Этель. – Чудо, которому я не перестаю удивляться.
Собравшись с силами, она встала и сделала шаг по направлению к двери, но тут рядом с Кэтрин возник Ричард.
Он был одет в чистую, хоть и немного длинноватую тунику, которую для него вчера подобрали, и успел раздобыть где-то гребень, которым пригладил спутавшиеся за ночь волосы.
– Я могу пойти к Томасу? – требовательно осведомился паренек.
– Если хочешь, – кивнула Кэтрин и едва успела удержать его за рукав. – Ты хорошо спал?
Ричард сморщил нос.
– Без всяких снов, если тебя интересует именно это, но весь этот шум разбудил меня. – Он пожал плечами. – Я рад, что ребенок родился живым.
Кэтрин чувствовала, что мальчику не стоится на месте, поэтому отпустила его. Он метнулся из комнаты, как молодой заяц. Повитуха с завистью покачала головой.
– Эх, если бы мои ноги были такими же прыткими. – Она помолчала и задумчиво добавила – Хорошо, что он скинул с себя груз.
– Наверное, вам рассказал о нем Оливер? Прихрамывая, Этельреда, направилась к двери.
– Он рассказал достаточно, но у меня и у самой глаза есть. Матерь Божья, если бы мне приходилось рассчитывать на сведения от молодого господина Оливера, я так и сидела бы у своего костра! Иногда зуб легче вытащить…
Подавив улыбку, Кэтрин проводила старуху вниз по крутой винтовой лестнице. Едва они успели спуститься, как на них с криком налетел молодой отец, который жаждал увидеть новорожденного сына:
– Это мальчик! Мальчик!
