– Покойся в саду, – и перекрестился.
У Кэтрин сжалось горло, из глаз потекли слезы, но их было немного, и они облегчили ей сердце.
Оливер немного постоял в молчаливой молитве, потом отвернулся.
– Теперь к графу Роберту, – сказал он, однако задержался еще на несколько мгновений, чтобы стереть большим пальцем мокрые следы со щек Кэтрин. – Я найду тебя позже и расскажу, что получилось.
Молодая женщина кивнула, поблагодарила, но постаралась уклониться от его прикосновения и быстро провела по лицу ладонью. Лицо рыцаря стало печальным.
– Если бы ты была цветком, то не иначе, как чертополохом, – сказал он, кивнул на прощание головой и пошел своей дорогой.
В его глазах – хотя и не на губах – пряталась улыбка.
Кэтрин смотрела вслед идущей через двор сухощавой фигуре в синем. Блестящие волосы высохли и стали почти льняными. С тех пор как умер Левис, она не пускала в свою душу никого, кроме Ричарда и Эмис, да и их не до конца. А теперь ее оборонительные твердыни рассыпались, и Кэтрин была бессильна предотвратить это. Быть может, пришло время забыть боль, оставленную смертью Левиса, и залечить рану бальзамом внимания другого мужчины.
Молодая женщина обдумывала эту мысль, медленно двигаясь вслед за Оливером. Левис был строен, красив, быстр, как лисица, обладал очарованием и хитростью этого зверя и ненасытным аппетитом.
Оливер высок, широкоплеч, белокур, верен долгу; ему присуща такая же суховатая манера шутить, что и ей самой. Но больше что она о нем знает? Он долго горевал по своей молодой жене, как она сама горевала о Левисе. Его земли пропали в превратностях войны, а друзья его – наемники, и он не выносит никаких вопросов по их поводу. Этель сказала, что он придет в ярость, если узнает, что Кэтрин учится искусству повитухи. Но это его не касается и он не имеет права… если только она не даст ему это право.
Сильно нахмурившись, молодая женщина вошла в замок. Она была так занята своими мыслями, что едва не налетела на Рогезу, которая тоже поднималась по лестнице, ведущей в женские покои.
– Думай, куда идешь! – резко бросила вышивальщица.
Кэтрин взглянула на красивые, высокие, но раскрасневшиеся скулы, на слегка припухшие красные губы, сбившийся плат и пряди волос, змеившиеся вокруг лихорадочно возбужденного лица.
– По крайней мере, мне не нужно думать о том, откуда я пришла, – быстро парировала она и с удовольствием отметила, что удар достиг цели: Рогеза вздрогнула, ее голубые глаза сначала расширились, потом сузились.
– Тебе не место среди женщин графини! – прошипела она. – Кто ты такая, чтобы судить меня, если твоя прежняя госпожа была всего лишь шлюхой!
– По крайней мере, ей не требовалось приворотное зелье, чтобы обратить на себя внимание.
– Что эта старая ведьма тебе наговорила?
– Ничего. У меня есть собственные глаза. Графиня знает, где ты была?
– Только попробуй открыть рот перед миледи, и я зашью его! Не лезь в мои дела!
– С удовольствием, если ты предоставишь мне спокойно заниматься моими делами.
Рогеза метнула на нее яростный взгляд, повернулась и побежала вверх по лестнице. Кэтрин медленно пошла за ней. Ее колени дрожали, но на губах блуждала улыбка, потому что, насколько молодая женщина могла судить, последнее слово осталось за ней.
ГЛАВА 8
Обе просьбы, с которыми Оливер обратился к графу Роберту, были приняты благосклонно.
– Я сам собирался чуть погодя отправить паренька к остальным мальчикам, – сказал граф. – Раз он готов перейти к ним немедленно, это свидетельствует в пользу его душевных сил. Заодно получит собственные обязанности, вместо того, чтобы выполнять половину работы разбойника Томаса. Я заметил, – добавил он, скривив губы.
Оливер опять очутился в покоях графа. Рыцарь держался спиной к фреске на стене, но чувствовал, что она давит ему между лопаток.
– Да, милорд.
Роберт наклонил голову и продолжил:
– Похоже, что ты добровольно взял под свою защиту как мальчика, так и женщину. Я видел, что ты сидел рядом с ней за завтраком.
Его взгляд скользнул от Оливера к графине, которая сидела в оконной нише с шитьем на коленях и спящей рядом маленькой собачкой с шелковистой шерстью.
– Она отвела меня на могилу Эмис де Кормель. Я обещал, что не брошу ее и ребенка после того, как доставлю их в Бристоль.
– Похвально, – буркнул граф.
– Не благодаря ли вашему содействию, рыцарь, наша повитуха приняла Кэтрин под свое крылышко? – подала голос из своего уголка графиня. – Ведь она служила вашему роду, я не ошибаюсь?
Оливер вздрогнул:
– Миледи?
Карие глаза Мейбл широко раскрылись:
– Я полагала, что инициатива исходит от вас. Разве не так?
