– Меня укусила собака, вот и пришлось заглянуть к этой девчонке. – Он усмехнулся. – Она окатила таким же холодом, как дырка в уборной среди зимы. Представляешь, пригрозила кочергой, когда я вежливо предложил ей рождественский поцелуй.
– Это была не вежливость, а оскорбление, – с отвращением проговорила Кэтрин.
– С чего бы? Любая хорошенькая женщина надеется, что ее поцелуют не один раз и не только под омелой. – Рэндал послал ей горящий взгляд и усмехнулся.
Оливер обогнул его и встал рядом с Кэтрин. Годард принялся рубить дрова, поглядывая одним глазом за тем, как развиваются события.
– Только не эта женщина, – сухо сказал Оливер. – Предупреждаю, что она находится под моей защитой, и ее жизнь принадлежит мне.
Наемник уставился на рыцаря сузившимися глазами. Оливер ответил ему холодным взглядом. Воздух между двумя мужчинами словно загудел от напряжения, однако чуть погодя де Могун опять пожал плечами.
– А твоя жизнь принадлежит мне, Паскаль. Или ты начал забывать дорогу в Иерусалим?
– Я ничего не забываю, но не хочу, чтобы ты напоминал мне о долге из-за любой мелочи или пустой фантазии. Если тебе нужна женщина, в Бристоле их достаточно.
– А эта слишком хороша для меня, ты хочешь сказать?
– Я говорю, что ты ей, похоже, не нужен.
– Женщины никогда не знают, что им нужно, – насмешливо произнес наемник, очередной раз пожал плечами и выдавил из себя белозубую улыбку. – Сегодня день Святого Стефана, именины нашего возлюбленного короля, если только он когда-либо сможет им стать. По этой причине я не стану с тобой ссориться. Кроме того, у меня рука не совсем в порядке.
Оливер не спускал с де Могуна тяжелого взгляда.
– Но предупреждаю, – Рэндал покачал указательным пальцем. – Брать под свое крылышко всех встречных и поперечных – опасное занятие, особенно если предпочитать им старых товарищей, которым обязан собственной жизнью.
– Я привык к опасностям.
Усмешка де Могуна стала презрительной. Он покачал головой и повернулся, чтобы уйти.
– Ты всегда был праведным дураком, Паскаль. Ни одна женщина, даже лежащая на спине, этого не стоит. Когда придешь в себя, заглядывай. Разопьем вместе бутыль в «Русалке». – Рэндал слегка коснулся рукой головы в знак прощания. – Поскольку я всегда отличался великодушием, то, так уж и быть, оставляю тебя в покое с твоей овечкой.
С этими словами наемник развязно и беспечно зашагал через двор.
Кэтрин содрогнулась.
– Кто это, Оливер? Рыцарь поморщился.
– Помнишь, летом я рассказывал тебе об отряде наемников, который набрел на нас, когда мы рыли могилы в Пенфосе, и остановился, чтобы помочь? Так вот, это их главный, Рэндал де Могун.
– Тот, кто спас тебе жизнь в Святой Земле? – Кэтрин очень живо помнила тот разговор, который едва не закончился ссорой, потому что Оливер защищал репутацию де Могуна. Он тогда рекомендовал не судить опрометчиво. Теперь у нее появилась возможность познакомиться с этим человеком, однако поводов для похвал не прибавилось.
– К несчастью, да – Взгляд рыцаря посуровел. – С годами он не стал лучше. Когда я познакомился с ним, он не был таким грубым.
– Есть в нем что-то знакомое, – пробормотала Кэтрин, нахмурившись. – Но я никак не могу вспомнить, что именно, и это меня мучает.
– Он служит графу с середины лета и, как и я, постоянно в разъездах. Возможно, ты видела его мимоходом. Больше он тебя не потревожит, обещаю.
Кэтрин невесело улыбнулась.
– Очередное из твоих обещаний?
– Разве я не исполняю их?
Рука Оливера обвилась вокруг ее талии и потихоньку привлекла поближе. Затем он разгладил кончиком пальца морщинку на лбу и поцеловал молодую женщину, почувствовав, как губы ее невольно сложились в улыбку. Мир на мгновение исчез.
Кэтрин прижалась к Оливеру, стараясь заглушить тревогу физической близостью. Вскоре оба часто задышали и им стало жарко. К несчастью, под рукой не оказалось кровати; оставалось разве что попробовать отыскать свободный стог сена. День был слишком холодным, чтобы заниматься любовью у стены или расстелить плащ где-нибудь в поле. По молчаливому согласию они отпрянули друг от друга. Оливер опустился на стул Этель перед огнем и усадил молодую женщину к себе на колени. Она шаловливо поерзала, он сжал ее ягодицы, но на этом их игра и кончилась, потому что оба помнили о спящей старухе. Вряд ли Этель была бы шокирована их поведением, но ей требовался отдых, и обоим очень не хотелось будить ее.
– Ты говорил с Гавейном? – Кэтрин соскользнула с колен Оливера, чтобы налить две чаши меда.
– Да, – вздохнул рыцарь, – но практически без толку. Он все еще пьян и просто не стал слушать. Договорился даже до того, что если я буду приставать, то пойдет и донесет, что его околдовали с помощью снадобья Этель.
– Но это же неправда! – Кэтрин метнула взгляд через плечо, но Этельреда крепко спала, натянув одеяло до самых изрезанных морщинами щек. – В ее любовных напитках нет ничего, что может околдовать. Это просто вода, вскипяченная с розовыми лепестками и корицей. Какая чепуха!
