– Это зависит от веры, – возразил Оливер. – Я предупреждал ее, что такими вещами опасно заниматься.
– Ты думаешь, что Гавейн верит? – коротко спросила Кэтрин.
– Нет, конечно. Просто это удобный предлог, чтобы уйти от ответственности за свои поступки. – Он принял из ее рук чашу и устало махнул. – В нем говорило вино. Я в свою очередь пригрозил ему смертью и сказал, что о нем думаю. Посмотрим, будет ли от этого толк, когда он протрезвеет, или все сойдет как с гуся вода.
Кэтрин ужасно хотелось снова устроиться на коленях Оливера, но она устояла перед искушением, села на солому у его ног, сжала руками теплую чашу, уставилась на жар в очаге и тихо сказала:
– Мне жалко Рогезу.
– Я думал, она тебе не нравится. Кэтрин перевела взгляд на Оливера.
– Но разве я не могу просто ей посочувствовать? Согласна, мы никогда не были подругами, но ненависти к ней я тоже не испытываю. Скорее всего, графиня Мейбл отошлет ее в монастырь, чтобы она родила там ребенка и искупала свой грех до конца жизни. Если у Рогезы нет призвания к монашеству, ее жизнь превратится в ад. – Молодая женщина покачала головой и скривилась, словно сладкий мед внезапно превратился в уксус. – Такие мужчины, как Гавейн, сначала идут на поводу у своих желаний, а думать начинают только потом… если вообще начинают. Я немного знаю этот тип… Мой муж слегка напоминал Гавейна.
Лицо Оливера помрачнело. Кэтрин некоторое время непонимающе смотрела на него, затем догадалась, что он принял ее слова на свой счет.
– Глупый! Я не считаю тебя таким! – воскликнула она. – Да, мы тоже пошли на поводу у своих желаний, но ведь по взаимному согласию! И ведь ты по-прежнему уважаешь меня!
Плечи рыцаря слегка приподнялись.
– Клянусь жизнью. Но я хочу, чтобы другие тоже знали об этом уважении. Как я могу наставлять на путь истинный Гавейна, если сам не следую им? – Он прокашлялся и напряженно спросил. – Кэтрин, ты станешь моей женой?
По спине молодой женщины пробежали мурашки от радости, смешанной с испугом. Ей хотелось согласиться, хотелось ответить отказом, и поэтому просто перехватило дыхание. Повисло тягостное молчание.
Кэтрин прикусила нижнюю губу, пытаясь подобрать такие слова, чтобы он смог понять…
– Я вышла замуж за Левиса зимним утром, таким, как это, – произнесла она наконец. – Мне не хотелось бы, чтобы второе венчание напоминало первое.
Оливер нахмурился.
– Мне не следовало тебя спрашивать.
Она почувствовала, что он собирается встать, и быстро обхватила его ноги рукой. В горле пересохло.
– Может быть, не так быстро… Хотя я могу понять, почему ты торопишься.
– Итак, ответ «нет»?
Какой страшный, лишенный выражения голос! Она обидела его, хотя совершенно не собиралась! Оливер не виноват в той единственной причине, которая у нее есть для отказа.
Кэтрин глубоко перевела дух и сказала:
– Клянусь, что перед следующим Рождеством, в любое время года, кроме зимы, я стану твоей женой. Этого достаточно?
Она допила мед, снова вскарабкалась на колени к рыцарю и обвила руками его шею, чувствуя, что одних слов тут мало.
В следующее мгновение он тоже обнял ее, расплескав мед из чаши и прильнув лицом к ее горлу.
– Более чем достаточно. Я уж решил, что ты собираешься отказать мне.
Кэтрин судорожно рассмеялась и запустила пальцы в густые волосы на его затылке.
– Я могла растеряться, но это еще не повод совсем лишиться рассудка! За наше будущее! – Она отпила глоток из его чаши.
– За наше будущее, – повторил Оливер и поднес чашу ко рту тем краем, где ее коснулись губы Кэтрин.
В тот же день они навестили могилу Эмис, чтобы помолиться и украсить ее зеленью. Ричард положил на холмик венок из остролиста и перекрестился. Он вырос с лета, лицо несколько удлинилось, нос приобрел четкие очертания и стал очень похож на нос старого короля. В движениях появилась уверенность. Ричард больше не был растерянным, обиженным ребенком. Он превращался в юношу на пороге самостоятельности.
Снег искрился в морозных сумерках. Кэтрин дрожала под своим теплым плащом, глядя на могилу прежней госпожи. Она сама не знала, почему, но воспоминание о Рэндале де Могуне мешало ей молиться и портило меланхоличную красоту тихого кладбища. Оливер взял Кэтрин за руку и сжал ее. Она благодарно ответила пожатием на пожатие и подступила чуть ближе к человеку, присутствие которого придавало ей уверенность.
ГЛАВА 14
Остальные двенадцать дней Рождества промелькнули в угаре празднеств и пиров. Двор графа Роберта предавался неистовому веселью, чтобы забыть на время о тяготах зимы. За каждым столом двенадцать персон ждали двенадцать перемен блюд: сначала тонкие ломти хлеба и запеченные в тесте яблоки, затем различные яства из рыбы и мяса, а в заключение – неизбежный жареный кабан. Кульминацией был
