телескоп на Сиа.
Олег вывалился из канала, протер глаза и восхищенно выдохнул:
— Ух ты!
Насколько мне известно, эту фразу произносил каждый, кто видел эту равнину впервые. С легким хлопком исчез канал, и мы остались наедине с равниной и лунным светом.
— Ну вот, — сказал я. — Это Юйзан, что в переводе означает «три луны». Чтобы предупредить следующий вопрос, скажу, что третья сейчас за горизонтом. Город находится на юге… Вроде все. Пошли?
Мы пошли по пояс в траве, вспугивая бесшумных пернатых, больше похожих на летучих змеек, чем на птиц.
Внезапно раздался звон. Негромкий, но вполне отчетливый, словно зазвенел ритуальный колокольчик, — но я-то знал, что в этом мире нет ритуалов, как нет и самой религии.
Звон повторился. Олег с недоумением посмотрел на свою шпагу, затем вытащил ее из ножен. В лунном свете клинок светился гораздо ярче, чем если бы он только отражал свет. Темными оставались только буквы — три непонятных слова, выбитых на клинке.
— Вот так дела… — озадаченно произнес я.
— Что это?
— Не знаю. Спрячь-ка ее на всякий случай.
Олег поспешно сунул оружие в ножны. Словно успокоившись, шпага перестала звенеть. Мы пошли дальше.
— Шпага, звенящая в лунном свете, — задумчиво произнес Олег. — Кажется, я читал что-то подобное.
— Естественно, — буркнул я. — Каждая приличная легенда включает в себя волшебное оружие, выкованное либо в лунном свете, либо в пламени ада, либо в каком-нибудь другом месте, столь же мало подходящем для кузнечных работ. Плохо другое…
— Что?
— Я не уверен… В конце концов, все это только легенды… Понимаешь, обычно считается, что такие штучки могут обрести некоторую… власть над своим хозяином. Скажем, есть легенда о подземном народе, чьи мечи — правда, мечи, а не шпаги — сами рубили врага, питаясь ненавистью хозяина.
— Что же в том плохого?
— То, что, раз взяв в руки волшебное оружие, ты уже не сможешь от него отказаться. Ты его раб.
— Тогда я ее выкину, — заявил Олег, вытащил шпагу из ножен, широко размахнулся и замер. На лбу у него заблестели капельки пота.
— Не могу! — прошептал он и принялся поспешно засовывать оружие в ножны.
Я вздохнул:
— Еще одна сила предъявляет на тебя претензии. Ладно, будем надеяться, что врагов она тоже будет рубить сама. Пошли!
А что еще я мог сказать?
Примерно через полчаса мы вышли на дорогу, ведущую в город. Обычная грунтовая дорога в бескрайней степи. Я подумал, что жители этого мира, безусловно, обладают хорошим вкусом. Любая другая дорога здесь смотрелась бы как нечто постороннее. Видимо, красота пейзажа настроила на лирический лад и моего спутника.
— Н-да, — произнес он. — Никогда бы не подумал, что окажусь в чужом мире. Надо же!
— А что ты делал в своем? — поинтересовался я.
— Работал. — Олег начал говорить и постепенно увлекся.
Оказывается, он составлял управляющие программы для вычислительных машин, причем был, видимо, неплохим специалистом. Машины, обрабатывающие информацию, впрочем, известны торговцам, и у меня не создалось впечатления, что в запретном мире совершили нечто выдающееся. Еще у Олега была жена и дочь, которых он, видимо, очень любил. С долей сожаления я отметил, что, похоже, этот парень мне все- таки нравится. Хоть он и трус — но не всем же быть смелыми…
…Еще через пять часов показалась первая башня. Олег остановился и повторил приветственную фразу:
— Ух ты!
— Пошли, пошли! Если будешь говорить «ух ты» каждой башне, то умрешь от старости, пока доберешься до последней.
Если сравнивать лунный свет с серебром, то город, конечно, следовало сравнить с серебряным кружевом. Башни, мосты, арки… В архитектуре использовались все преимущества освещения) казалось, город с каждым шагом тает и возникает вновь. Улицы были пусты — время до восхода Квизы считалось здесь ночью.
— Куда мы идем? — поинтересовался Олег.
Я вздохнул.
— Видишь ли, у нас нет денег, а попытать счастья, чтобы ходить потом на костылях, как один наш общий знакомый, — боже упаси! Да и не играют здесь в азартные игры — у них другие развлечения. Так что нам остается базар…
— Базар?
— Вот именно.
— Почему базар?
— Здесь неплохо развита торговля, так что есть шанс встретить кого-нибудь из наших. Помимо этого, правительство Юйзана полагает, что торговля развивает экономику страны. Поэтому оно построило на базаре гостиницу для торговцев — я имею в виду, не нашего клана, а тех, кто возит грузы в пределах этого мира. Так вот, гостиница бесплатная.
Мы прошли по ажурному мостику, переброшенному через ручей чуть пониже звенящего водопада, и вошли в переулок.
Базар возник внезапно, ниоткуда. Только что мы брели по темному и мрачному переулку, и вот уже стоим перед ярко освещенной площадью. Установленные на стенах и столбах факелы давали желто- оранжевый свет, казавшийся особенно теплым по контрасту с лунными лучами. Факелы сыпали искрами, которые гасли, не долетая до земли.
Еще шаг, и словно включили звук — голоса, звон монет, скрип повозок. Наука этого мира развивалась по пути хоть и весьма странному, но все-таки вполне эффективному. Шесть лет назад я занимался тем, что возил отсюда машины, защищающие от шума.
— Не устал? — поинтересовался я.
— Не очень.
— Тогда пошли, побродим.
Базар кипел, несмотря на раннее утро. За шесть лет здесь ничего не изменилось. Так же весело орали зазывалы, живые и механические, так же соблазнительно горели на прилавках шелка, серебряная посуда, оружие… Я усмехнулся. Пожалуй, тридцать лет — еще не возраст, чтобы начинать вздыхать, вспоминая дни былые. И все же… Хорошее было время.
— Гляди, — сказал я, тронув Олега за рукав, — вот там, видишь? Волшебные товары.
— Где? — изумился он.
Мы подошли к лавке. В любом мире так или иначе, но рождаются легенды о волшебстве. Видимо, причиной тому служит человеческая слабость. Здешнее волшебство не имело ничего общего с магией кланов. Просто завезенные из других миров вещицы, создания чуждой технологии. Покажите дикарю электрический фонарик, и он сочтет это за чудо. На то он и дикарь. Но покажите создателю фонарика цветные картинки, мимолетного взгляда на которые достаточно, чтобы начать неудержимо икать, — и эффект будет тот же. А картинки, между прочим, нарисованы тем самым дикарем.
Впрочем, посмотрев на продавца, я понял, что надеждам моим не суждено сбыться. Это не был торговец — всего лишь перекупщик, тощий старик, похожий на ощипанного петуха. Увидев в нас потенциальных покупателей, старик высоким голосом принялся расхваливать свой товар.
— Простите, — перебил его я, — мы уже… без денег.
