я видел, что это огромных размеров громила, лет сорока, с длинными, до плеч, волосами, спутанными и грязными, и с такой же грязной бородой.
— Ну? — поинтересовался громила.
— Что?
— Обычно спрашивают: «Где я»?
Я попытался было сесть, но результат был столь плачевен, что попытку пришлось оставить.
— И где же? — поинтересовался я. — Впрочем, неважно. Скажи лучше, что будет дальше? Я имею в виду — со мной. И где остальные?
— Остальные тоже здесь, — отозвался громила. — А вот что с тобой будет… Вы положили слишком много наших, чтобы оставлять вас в живых.
Логично, подумал я. А впрочем…
— Знакомо ли вам, — спросил я, ощупывая голову, на которой, к моему неудовольствию, в дополнение к шишке на виске, появилась шишка на затылке, — знакомо ли вам такое понятие, как выкуп?
— Ага! — с удовольствием произнес мой собеседник и просиял. — Об этом и речь!
— Тогда погодите нас убивать, — посоветовал я и попытался сесть.
При помощи громилы мне удалось наконец усесться, облокотившись спиной о ствол молодой сосны. Теперь можно было и осмотреться.
Разбойничий лагерь… Лесное гнездо романтиков. Повезло еще, подумал я, если это действительно честные романтики, а не наемники какого-нибудь клана. Иначе нас, пожалуй, и слушать не станут. Громила не в счет, он исполнитель. А вот его хозяева…
Я снова ощупал голову. С такими данными на побег рассчитывать явно не приходилось.
— Кстати, — прогудел громила, — что это с вашим мальчуганом? Больной он, что ли? Лежит и лежит, а с виду цел…
— В каком-то смысле, — отозвался я.
Еще одна проблема! Что, если Лин не сможет противиться приказу?
Мое внимание привлекла фигура у соседнего костра. Одорф? Словно почувствовав мой взгляд, Одорф обернулся, затем встал и быстро подошел ко мне.
— Наконец-то! — радостно произнес он. — Я уж думал, одному придется этих друзей сторожить.
— Одному? А…
Одорф потупился, затем неуверенно произнес:
— Может быть, они ушли? Успели, а?
— Может быть…
Впрочем, я точно помнил, что, когда бежал к каналу, они все оставались сзади. Может быть, и убежали.
— Олег?
— Ни царапинки! — отозвался Одорф.
— А Лин?
— Лину плохо. Что-то там с его браслетом. Знаешь, он, оказывается, может восстанавливаться после разрушения.
— А аптечка Ора цела?
— Скажешь тоже! — усмехнулся Одорф — После такого попадания!
— То есть?
— Ты что, забыл — реактивный снаряд.
— Он попал в стену.
— Первый. А второй разнес фургон.
— Ясно, — с досадой произнес я.
Надежда получить болеутоляющее развеялась как дым.
— Я принесу тебе одеяла, — предложил Одорф, — поспи. — Он встал и пошел вглубь лагеря.
Его провожали взглядами, но не останавливали.
То, что я поначалу принял за лесной лагерь разбойничьей банды, оказалось на самом деле вполне комфортабельным палаточным городком. Обитало в нем человек этак с тысячу. Оказывается, приметили они нас в Центральном мире и пустились в погоню двумя бандами. Второй отряд проявил активность, когда мы принялись колошматить первый. Бандиты были очень довольны — подарки си-Орета, которые достались им в результате операции, имели, по крайней мере, в двадцать раз большую ценность, чем они рассчитывали. Кроме того, крупные надежды возлагались на выкуп, который они собирались за нас получить.
…Мало-помалу я разобрался, куда мы, собственно, попали. Мир этот назывался Степь, что указывало бы кое на что, если бы я вздумал заняться здешней историей. Но, разумеется, будучи человеком прагматичным, я больше интересовался настоящим этого места. Итак, мир был молод. Удачно избежав почти неизбежного после рабовладельческого застоя, он вступил в железный, паровой, а затем и бензиновый век, сохранив моральные устои бронзового. Создал Оружие — пороховое, но пока не атомное. Готовился к мировой войне. И тут в мир явились гости — как я понимаю, кто-то из «романтиков», и обитатели Степи узнали, что на свете есть каналы перехода.
— Понимаешь, — говорил я Олегу, — это обычная история. Сначала, когда открывается канал, начинается некоторый подъем. Иногда даже доходит до того, что в Центральный посылают армию. Военная добыча и все такое. Ну а потом, в один прекрасный день, одно поражение сводит на нет все прежние успехи. Это неизбежно. Потом наступает стабилизация — через каналы ходят лишь те, у кого хватает духу, дело это, в общем, невыгодное, и оно быстро глохнет.
— А как же тут? — не понял Олег.
— А тут еще первая стадия. Резвятся.
— Меня удивляет, — продолжил я, — что они до сих пор не встречались ни с торговцами, ни с кланами, ни с прочими… сильными миров сих. Рассчитывать на авторитет торговцев нам не приходится, так что… Готовься. Будем уходить.
Мой собеседник буквально подскочил с чурбака, служившего ему стулом.
— Как уходить?!
— Убегать, — пояснил я. — Вот пройдет моя голова — и сразу.
— Снова в Центральный мир?
Я усмехнулся. С нами — с торговцами, я имею в виду, — не очень часто путешествуют посторонние, вот я и совсем забыл, что можно ТАК бояться.
— Надо, Олег. Ничего не поделаешь. Они довольно быстро разберутся, что с этим самым выкупом мы морочим им голову.
— Скажи, — помолчав, обратился ко мне Олег, — неужели во всех мирах… так?
— Что ты имеешь в виду? Войны?
— Да. И вообще… насилие.
— Вовсе нет, — возразил я. — С тем же Онизоти торговля шла около века, и все это время там было спокойно. Тебе просто повезло, что ты попал в заварушку. Что касается Центрального мира — там действительно небезопасно. А что поделать? С одной стороны три великих клана, а с другой — колоссальное количество дураков со всех концов Вселенной, которые лезут туда в поисках удачи. Но большинство граничных миров вполне спокойны.
— Понятно. Значит, просто повезло… Удача.
— В смысле, неудача. Пока — да. — Я не стал уточнять, что произойдет, если за нами начнется целенаправленная охота. Честно говоря, мне даже думать об этом не хотелось.
— Как там Лин? — спросил я, чтобы переменить тему разговора.
— Все так же. Не ест, не пьет. Лежит. Боюсь, помрет мальчишка.
— Воины очень живучи, — рассеянно отозвался я. — Ну-ка, взгляни!
В этот момент из палатки шагах в тридцати от нас вышел один из бандитов — долговязый и сутулый человек, мысленно я дал ему прозвище «Гвоздь».
— Что такое? — спросил Олег.
— Шкатулка! Шкатулка у него в руках! Шкатулка Таписа!
Я не ошибся — в рутах Гвоздь держал ту самую шкатулку, в которой лежали магические сокровища
