достаточно времени, чтобы разыскать похожее кольцо с механизмом для введения яда — если только оно все время не находилось у него под рукой.
— А когда Йейтс передал обручальное кольцо Лузу?
— Вчера вечером. Луз, конечно, настаивает, что ничего не знает об отравленном кольце. Он говорит, что когда поднялся наверх во время церемонии и нащупал в кармане своего пальто кольцо, то просто вытащил его и побежал вниз, даже не взглянув на него. Вели это подтверждает.
— А потом он вручил кольцо Йейтсу, который мог спрятать его в руке.
— Жених? Спрятать кольцо в руке? Не понимаю…
— Предположим, Генри Йейтс уже держал в руке отравленное кольцо, а Луз вручил ему безвредное. Йейтс спрятал его в руке и надел отравленное кольцо на палец Хелен.
Инспектор выпучил глаза:
— Ты что, спятил? Парень убивает девушку, на которой женится! Притом какую девушку и каким образом!
— Я не говорю, что он это сделал, — сказал Эллери, — но не забывай, что Хелен Трой получила кучу денег в тот момент, когда вышла замуж, по завещанию ее матери, обладавшей независимым состоянием. А Генри Йейтс, в конце концов, всего лишь биржевой маклер — правда, весьма смышленый, иначе он не смог бы заполучить эту девушку. И ты не можешь игнорировать тот факт, что избранные метод и время убийства предоставили бы Йейтсу первоклассного козла отпущения — человека, который вручил ему кольцо, которого отвергла его невеста и который угрожал убить ее, если она выйдет замуж за Йейтса. Не говоря уже о психологических преимуществах, даваемых Йейтсу временем, выбранным для преступления…
— Знаешь, в чем твоя беда, сынок? — усмехнулся инспектор Квин. — У тебя слишком буйное воображение.
— Это не воображение, а логика. Потом нельзя упускать из виду и Эффи Трой, — продолжал Эллери. — Эффи безнадежно влюблена в Йейтса — это ясно даже слабоумному. Именно Эффи, по ее собственному признанию, повесила пальто Луза в стенной шкаф в верхнем коридоре. Вели утверждает, что ни гости, ни нанятая прислуга не имели доступ к этому шкафу, папа. Он все время держал лестницу в поле зрения и говорит, что только Луз и члены семьи пользовались ею после прибытия в дом Луза.
Инспектор сверлил сына глазами:
— Значит, ты не веришь, что это сделал Луз?
— Я не вижу неопровержимых доказательств. Есть по крайней мере еще две возможные теории, каждая из которых более логична.
— Наверняка ты можешь придумать еще восемьдесят восемь теорий, — огрызнулся старик. — Но моему простому уму все ясно. Луз угрожал убить Хелен Трой, если она выйдет замуж за Йейтса. Это мотив…
— Один мотив, — терпеливо произнес Эллери.
— Будучи шафером, Луз отвечал за обручальное кольцо и мог легко заменить его отравленным. Это возможность.
— Одна возможность и не лучшая, чем те, которые имелись у Эффи Трой и Генри Йейтса, — сказал Эллери.
— Луз пожимал новобрачной руку после церемонии…
— Как и дюжины других людей.
Лицо инспектора приобрело цвет баклажана.
— Если в течение ближайших двадцати четырех часов не появятся противоположные доказательства, — заявил он, — то отец я гения или нет, но я арестую Луза за убийство этой девушки!
Нужно сказать прямо, что в этом деле Эллери выглядел не лучшим образом. Июньская свадьба оказалась для него — хотя и в меньшей степени — такой же несчастливой, как для невесты. Он не только не смог выполнить возложенную на него задачу и предотвратить трагедию, но и обнаружил, что потерял уважение в глазах собственной секретарши. Никки была посланницей Юноны к смертным ее пола — освященная браком любовь не имела более фанатичного адвоката на земле. Убийство красавицы новобрачной в день свадьбы, все еще ощущающей на губах тепло поцелуя мужа, казалось мисс Портер более бесчеловечным преступлением, чем четвертование новорожденных детей. Никки призывала бдительный закон обрушиться на голову этого чудовища Луза — она не сомневалась, что он чудовище, — а после чтения подробностей в воскресной газете явилась в квартиру Квинов, несмотря на выходной день, дабы внушить столь же кровожадные чувства мистеру Квину, вначале высказав все, что она думает о его халтуре.
— Как вы могли допустить, чтобы это случилось, Эллери? — вопрошала мисс Портер. — Под вашим хваленым носом! Когда считалось, что вы за всем наблюдаете!
— Думаю, — устало ответил мистер Квин, — мне можно простить то, что я не предвидел возможность убийства при помощи обручального кольца. Даже гениям — цитируя одного моего близкого родственника — не могут прийти в голову мысли об обручальных кольцах как о смертельном оружии. Мы живем не во времена Борджиа,[68] Никки. — Эллери вскочил и начал мерять шагами комнату. — Тут использован весь арсенал мифов и поверий, окружающих институт брака. Вы когда-нибудь слышали о медицинском пальце?
— Что за странный способ перемены темы? — холодно осведомилась мисс Портер, слегка покраснев.
— Это и есть тема. Медицинским пальцем в Англии много веков назад именовали безымянный палец. Лекари использовали его для втирания бальзамов и мазей…
— Очень поучительно… — начала Никки.
— Считалось, что этот палец непосредственно связан с особым нервом, отвечающим за реакцию организма на ядовитое вещество. И как раз на этом пальце, Никки, носят обручальное кольцо…
— …и поэтично, — закончила Никки. — Но вам не кажется, что, учитывая все происшедшее, это выглядит полной чушью и едва ли поможет отправить Луза туда, где ему место? Почему он не в камере? Почему инспектор весь вчерашний день терзал бедняжку Эффи Трой и несчастного Генри Йейтса? Чего вы ждете?.. Что с вами?
Она прервала свою горячую речь, ибо Эллери застыл как вкопанный в центре комнаты и уставился перед собой, как будто смотрел в четвертое измерение и был возмущен увиденным.
— Эллери, что не так?
Вздрогнув, Эллери вернулся в Солнечную систему.
— Не так? — переспросил он. — Разве я сказал, что что-то не так?
— Нет, но вы выглядели…
— Наэлектризованным, Никки. Меня всегда наэлектризовывает собственная тупость. Свяжитесь с папой по телефону, — велел он. — Попробуйте позвонить в управление. Я должен с ним поговорить… Боже, помоги мне!
— Инспектор занят, — сказала Никки, положив трубку. — Он сам вам позвонит. Эллери, вы ведете себя очень странно.
Эллери снова сел и начал ощупью искать сигареты.
— Никки, предпосылкой в этом деле было то, что давление при рукопожатии, осуществленном определенным способом, освободило пружину в кольце с ядом. Когда вы обмениваетесь с кем-нибудь рукопожатием, какую руку вы протягиваете?
— Правую, конечно.
— А другое лицо?
— Тоже правую.
— А на какой руке женщины носят обручальное кольцо?
— На… левой.
— Это простейшая, тривиальная деталь, но я вспомнил о ней только сейчас. — По его тону Никки казалось, что он сейчас достанет бич с металлическими шипами. — Как могло обычное рукопожатие высвободить отравленную иглу, когда кольцо было на левой руке Хелен?
— Никак! — возбужденно отозвалась Никки. — Значит, это было сделано не рукопожатием!
