Бетани тряхнула головой. Ей мало дела до того, как она выглядит.
– Ничего, жить буду. Мало ли что случилось с моим лицом.
Мери покачала головой:
– У тебя щека покраснела и распухла. Должно быть, болит ужасно.
Бетани глубоко вздохнула. У ее сестренки прямо-таки дар к преуменьшению. Не в первый раз она подумала, не затуманили ли Мери рассудок восемь лет, проведенные в монастыре.
– До свадьбы заживет, – сказала Бетани, тщетно пытаясь скрыть раздражение.
– А если тебя спросят, как ты объяснишь, откуда у тебя эта рана? – поинтересовалась Мери.
Увидев эту невинную озабоченность и обеспокоенное выражение на прекрасном лице сестры, Бетани тотчас же устыдилась своих недобрых мыслей:
– Не переживай так, сестра. Это один из тех редких случаев, когда правда ничем не повредит. Со мной произошел несчастный случай.
– Бетани, пожалуйста, будь осторожнее! – воскликнула Мери, заключая сестру в объятия.
Как и в детстве, она обвила Бетани подобно плющу, предлагая единственное утешение, которое было у нее, – тепло. Бетани была тронута до глубины души.
– Мери, не переживай за меня. – Освободившись из объятий сестры, она смахнула светлую прядь с ее нежной щеки. – Вчера ночью я очень испугалась, услышав доносящиеся из твоей спальни крики. Мери, любимая моя, что так тебя напугало?
Мери стыдливо потупила взор:
– Просто мне приснился кошмарный сон.
– Я хочу, чтобы Тейта спала с тобой. Если тебе опять будут сниться кошмары, она тебя разбудит.
– До того, как пришли враги, мне такие жуткие сны не снились. Наша жизнь переменилась. Я хочу, чтобы захватчики ушли.
– Мы все хотим этого. А пока каждый из нас должен делать свое дело.
Бетани попыталась заглянуть в опущенное лицо сестры. О небо! Наполненные слезами глаза Мери горели страстным огнем.
– Святые без колебаний умирали за правое дело, и я смогу поступить так же! Что я должна делать?
Бетани даже не подозревала о подобной решимости. Однако то, о чем она собиралась просить сестру, требовало мужества, а Бетани не хотелось подвергать Мери опасности.
– Не обращайся со мной как с изнеженным ребенком, – сказала Мери, как будто прочитав мысли сестры.
Эти слова разрешили все сомнения Бетани.
– Добейся расположения нормандских рыцарей. Тебе позволено бывать в их кругу. Завоюй их доверие. Будь моими глазами и ушами. – Она подняла руку, останавливая возражения. – Знаю, ты не владеешь их языком; но в детстве я учила тебя понимать по-французски. Уверена, когда все вокруг говорят на этом языке, память вернется к тебе, и ты сможешь понимать хотя бы часть того, о чем беседуют нормандцы.
– Проси меня о чем угодно, только не об этом! Наши люди решат, будто я предала их.
– Нет, я позабочусь о том, чтобы все знали: ты делаешь это ради общего блага.
Мери, растеряв минутную храбрость, заломила руки.
– Я попробую, но мне очень страшно, – сказала она, собираясь уходить.
– У тебя все получится.
Бетани проводила взглядом свою робкую сестру, жалея о том, что та не в безопасности в Шотландии.
Дядю Мактавиша необходимо как-то известить. Надменный шотландец не останется глух к мольбам своих родственников о помощи. По крайней мере, Бетани надеялась на это.
Доставить послание на север сможет бродячий жестянщик.
Подводы уже давно должны прибыть в Шотландию. Бетани знала, что Брам Мактавиш – человек честный. Он не растратит деньги, а сбережет их в целости и сохранности. Лэрд Мактавиш никогда не понимал обычаев Нортумберленда и готовности своего брата отказаться от своего имени, для того чтобы беречь и защищать землю, принадлежащую его жене. Но Бетани была уверена, что дядя все равно не отвернется от тех, в чьих жилах течет его кровь.
Услышав цокот копыт по брусчатке, девушка собралась с духом, готовясь к новым испытаниям. За приоткрытой дверью в спальню был виден поднимающийся над лоханью пар. Бетани печально вздохнула.
Ванна ждет властителя замка. От этой мысли у Бетани защемило сердце.
Это ее дом, и Ройс де Бельмар здесь незваный гость. Переполненная гневом и отчаянием, Бетани встала и схватила ведро, едва не стоившее ей жизни. Уж теперь-то она уберет его подальше.
После захода солнца повсюду были зажжены свечи и факелы, а в очагах разведен огонь. От наполнившего замок аромата свежеиспеченного хлеба и жареного мяса текли слюнки. Замок Ренвиг прямо-таки источал тепло и гостеприимство, не деля обитателей на своих и чужих.
Когда все было готово, в большую залу в сопровождении своих людей вошел Ройс де Бельмар, и
