– Хорошо, Макс! А я Элизабет.
– Спасибо, Элизабет. Заеду за вами в половине восьмого.
И он укатил.
Чудесно! Вечер в одиночестве в гостинице, да еще в незнакомом городе? Нет уж, увольте!..
Медленно поднимаясь по широким мраморным ступеням шикарного отеля, девушка успела взвесить все за и против.
Войдя в вестибюль, она уже отдавала себе отчет в том, что, хотя новый знакомый стреляный воробей, но вполне пришелся ей по вкусу – элегантный, красивый, обходительный.
А как Макс обрадовался, когда я сменила гнев на милость! – подумала Элизабет, заполняя карточку в регистратуре.
А может, он женат или, что хуже, разведен? – усмехнулась гостья, идя за служащим к лифту.
Ну и что? Даже любопытно!
Элизабет не сдержала улыбки, подавая служащему чаевые, когда тот, поставив на скамеечку в прихожей саквояж, пожелал ей приятного отдыха.
Люкс оказался роскошным. Она даже не ожидала. А, впрочем, разве могло быть иначе? Вспомнилась заминка в регистратуре, когда девушка назвала имя и фамилию и объявила, что для нее забронирован номер. Вышколенный портье, окинув ее наметанным глазом, просмотрел книгу записей и, подняв бровь, поинтересовался, не представляет ли она концерн Блэкморов?
Вот так, дорогая Элизабет, Блэкморам – самое лучшее! – усмехнулась она, скидывая лодочки.
– Фи, мисс Гиллан! Откуда у вас провинциальный надрыв! – сказала она громко, ступая в чулках по пружинящему толстому ковру, который устилал пол элегантной спальни, в подобранных бледно-розовых тонах.
Повеселев, мурлыкая модную песенку, девушка повесила на плечики в огромный, как коттедж, шкаф вечернее платье от Валентино, а разные дамские мелочи разложила на полках тумбочек, стоявших по обе стороны поистине королевской кровати.
– За работу, мисс Правая рука мистера Роберта Блэкмора! – прошептала она торжественно, входя в умопомрачительную гостиную.
Достав из кейса папку с бумагами, швырнула небрежным жестом на журнальный стол.
Кресла, скорее диваны, в мягких объятиях которых можно было Отлично выспаться, окончательно сразили девушку.
Где-то около пяти она закончила просматривать документацию. Под ложечкой засосало.
Похвальное усердие!.. За весь день не было ни крошки.
Протянув руку, Элизабет сняла трубку и по внутреннему телефону заказала в номер бутерброды с ветчиной и черный кофе.
Взглянув на груду бумаг, встала и задумалась.
Три часа кропотливой работы… и никаких погрешностей! Впрочем, откуда им взяться? Юристы у Блэкморов – профессионалы, каких поискать! Дело знают, трудятся на совесть, ибо всем известно: за малейшую оплошность Билли увольняет без объяснения причин.
Билли…, Не надо! Ни-ни! – Элизабет погрозила себе пальцем, подумав, что она, как римский гладиатор, вполне заслуживает пальца, поднятого вверх.
Задорно тряхнув головой, она направилась в ванную.
Спустя четверть часа, посвежевшая, с волосами, собранными на затылке, в пушистом махровом халате, едва прикрывающем колени, – служба отеля, конечно же, не рассчитывала на ее рост! – она благоухала, как майская роза.
По дороге в спальню девушка замешкалась – из комнаты слышался шум.
Отлично! – подумала она. Вот и кофе подоспел!
Войдя в гостиную, она онемела. И было от чего!
Билли, в белых брюках, светло-бежевой рубашке, расстегнутой до половины груди, с комфортом расположился в одном из кресел, положив ноги на край стола.
Она стояла ни жива, ни мертва. В конце концов, неожиданная радость тоже сильный стресс.
Глава пятая
– Что ты здесь делаешь? – Элизабет обрела, наконец, дар речи.
– Работаю, как и ты, – сказал он с расстановкой, лишь мельком взглянув на нее. – Послушай, может, ты объяснишь, какого черта наш Роберт пляшет под дудку хитрована Крекера? – спросил он, держа в руках разрозненные страницы.
Девушка, не вполне оправившаяся от шока, вызванного неожиданным появлением Блэкмора, опять как бы впала в прострацию. Она стояла молча.
– Наконец я понял, почему этот бизнесмен ведет себя так беспардонно, даже нагло.
Крепко сжав зубы, Элизабет попыталась взять себя в руки. Она находилась словно в тумане, не понимая ничего из его речи. Девушка слегка покачнулась, заметив, как Билли швыряет на стол один документ за другим. Выглядел он весьма грозно.
Боже, да бумаги касаются лично ее! – дошло до Элизабет. Босс, должно быть, обнаружил нечто, что она
