себе! Как это так?
Ну, Мэй и объяснил как. Путешествовал он, оказывается с родственниками по торговым делам. То есть родственники по торговым, а он просто мир повидать. Остановились эльфы в свободном городе под названием Лервел, он почти на границе Вейланской степи расположен. Вот там эльфа некромант и похитил, когда тот решил без взрослых прогуляться и из гостиницы тихонько выбрался. То ли специально поджидал, то ли случайно наткнулся и решил шанса не упускать – теперь уже и не спросишь. Умыкнул мальчишку почти из-под носа родственников, тот даже от гостиницы далеко отойти не успел. А все из-за того, что эльфы почти в совершенстве и на интуитивном уровне владеют магией природы. Примерно как вампиры магией крови. Лесной народ чуть ли не с детства учится находить общий язык с любым растением. А с возрастом и при соответствующем обучении эти способности значительно возрастают. Вот и решил некромант проверить, что будет, если засунуть душу эльфа в тело, которое, по сути, само будет растением. А может, ему просто зачем-то нужен был такой эльф? Маньяк-естествоиспытатель, чтобы его черти драли!
Короче говоря, новый член нашей пестрой компании тоже оказался со странностями, что меня уже и не сильно удивляло. Самое интересное – он с энтузиазмом согласился ехать дальше с нами неизвестно куда, несмотря даже на то, что вампиров откровенно побаивался. Кстати, Антон, как я поняла, наоборот с удовольствием отправил бы этот фикус с ушками обратно к родственникам. Можно даже в подарочной упаковке. Но Мэй с той минуты, как меня увидел, не отходил ни на шаг, как привязанный. И возвращаться к родне что-то не спешил. Я так и не поняла, с чего вдруг такая привязанность.
А еще Мэй меня переименовал. Просто спросил, как меня зовут, а я возьми да и ляпни: «Тэй». После чего стала на эльфийский манер Тэйвилином. Точнее, стал, имя-то мужское, еще и со значением. Что-то там про ветер в кронах. Красиво даже. А Антон посоветовал оставить так, потому что настоящее эльфийское имя гораздо лучше прозвища. Тем более, прозвище тоже никуда не делось. Все равно хоть так, хоть этак – Тэй.
Между прочим, что означает мое прозвище, я так и не узнала, как Антона ни пытала. Он упорно отнекивался, зато вампиры, при этом присутствовавшие, очень подозрительно ухмылялись. Точно, придумал что-то обидное, гад, а теперь молчит! А эти его покрывают. Ну, ничего, я им еще устрою веселую жизнь, тем более что эта троица с нами до самого Лервела потащится.
Я, между прочим, наконец всерьез задалась вопросом: куда мы, собственно говоря, едем. Не в том смысле, в каком направлении, а какова конечная точка маршрута. Ну, или если просто так путешествуем, то с какой целью? До сих пор я об этом не слишком задумывалась, куда вампир ведет – туда и иду. Ну вот теперь решила выяснить. Едем мы, оказывается, в вампирью цитадель, там отдохнем немного, Антон разберется со своими загадочными делами. А потом сядем на корабль и поплывем на другой континент в гости к его Наставнику. Он как-то невнятно объяснил, что у Холоса в ближайшее время намечается очередное обострение, потому Антону приходится мотаться по миру и решать кучу проблем. Очень понятно объяснил, да? Обострение чего ожидается у этого злобного божка – застарелого психоза?
Похоже, об уютной мастерской, в которой можно будет вдумчиво писать эпические полотна, можно теперь и не мечтать. Во всяком случае, в ближайшее время. Печально. Рисовать я, конечно, не бросила, несмотря даже на неподходящие условия. Вот эльфа нарисовала. Практически автопортрет получился, зеленого карандаша у меня все равно нет, а так разницы не видно.
Из Мэя получился очень хороший натурщик. Долго может сидеть, не двигаясь, особенно на солнышке. Странный он вообще, и даже не потому, что зеленый. Хотя и это не сказать, чтобы совсем нормально, даже для эльфов, которые имеют привычку, устав от жизни, отдавать свои души деревьям Заповедных лесов. Просто Мэй тихий очень, задумчивый, разговаривает только со мной, на остальных вообще почти не реагирует. Только улыбается и ресницами хлопает. Ну, еще Антона боится. Не ест почти ничего, если все- таки ест, то предпочитает, как и я, мясо с кровью – с каких это пор я стала любить мясо с кровью?! – зато пьет за троих. Ни-ни! Воду пьет. На солнышке опять же застывает, как жаба какая-то, на камне пригревшаяся. И еще! Он обожает ковыряться в земле. При любом удобном случае садится и запускает нее пальцы. А если ему долго не удается это сделать, становится таким несчастным-несчастным, что жалко становится. Ну просто фикус завядший.
Посмотрев однажды на печальную зеленоватую физиономию Мэя, в глазах которого плескалась вселенская грусть, а привядшие уши свернулись трубочкой и грустно, печально торчали в разные стороны, я его искренне пожалела. И выпросила у одного воина погнутый шлем, наполнила землей – еле наковыряла, степь это все-таки не плодородные нивы – и подарила зелененькому. Завядший Фикус тут же ожил, расцвел и заблагоухал. Между прочим, в прямом смысле. Нет, чтобы цвел, я еще не видела, но вот цветами от Мэя пахнет вполне ощутимо, и очень приятно.
А еще он заулыбался так, что я почувствовала себя Дедом Морозом с мешком подарков. И поняла, почему у Антона при виде меня иногда становится такой умильный взгляд. Как у заботливой мамочки, наблюдающей за чадом, послушно умявшим всю манную кашу. Во всяком случае, меня эта улыбка умилила. Надеюсь – у меня такая же.
С подарком возникла только одна проблема. Теперь отобрать у Фикуса его драгоценный горшок было практически невозможно. Кстати, Фикусом Мэя, с моей легкой руки, стали называть все. Хотя сама я фикус от какой-нибудь герани в жизни не отличу. Мама меня всегда за это укоряла, мол, стыдно таких вещей художнику не знать. Логики в этом заявлении я так и не уловила. Но маме Мэй определенно понравился бы, она всегда питала странную слабость к комнатным растениям.
Странные мысли в голову лезут. Покосившись на блаженно обнимающегося с мятым шлемом Мэя, я пересела с повозки на своего коня – Фикус лошадей боится, они его съесть пытаются – и отправилась искать Антона. Общения мне хочется, потому что очередную карикатуру закончила, надо же благодарной публике продемонстрировать. А этот зелененький опять над своим горшком медитирует и на внешние раздражители не реагирует.
Антон что-то обсуждал со своими вампирами на непонятном языке. Едут они отдельно от остальных. Наши попутчики их побаиваются. Даже воины. Странные люди, Антона уже не боятся, нас с Мэем всякими вкусностями балуют, а этих троих по широкой дуге обходят. И что в них страшного? Или я такая храбрая, потому что уверена: Антон меня в любом случае защит?
Еще в первый день, как эта троица объявилась, один из них начал на меня демонстративно облизываться, нашел, понимаешь деликатес, Дракула карманный. Ну, я взяла и нахально ему посоветовала кусалки свои поберечь, а то на ожерелье повыдергаю. У бедняги такое лицо сделалось, такое!.. Кто видел покрасневшего вампира, меня поймет. Этот не просто покраснел, он побагровел как помидор. Честное слово, над этими ребятами издеваться даже приятней, чем над Антоном. Тем более что над Антоном теперь неинтересно, он с тех пор, как я очнулась после ранения, стал странным образом угадывать все, что я затеваю. Да и я начала его чувствовать как-то очень уж остро. Стыдно стало пакостить, очень уж хорошо я чувствую его заботу. А эти ребятки сами напрашиваются, не люблю, когда меня воспринимают как еду.
О, опять задумалась! А пообщаться же хотела.
Антон, ощутив мой энтузиазм, приветливо улыбнулся.
– Заскучал?
– Угу, – соглашаюсь. Заскучала, поиздеваться не над кем. Зелененького обижать тоже совестно. – Я карикатуру новую нарисовала, хочешь посмотреть? – и ресницами так наивно хлопаю, еще и улыбаюсь. Знаю теперь, как это со стороны выглядит, залюбуешься. А когда я этот фокус повторяю, некоторых ребят из реальности напрочь вышибает, остальные улыбаются в ответ улыбками законченных идиотов. На Антона только почему-то не действует, но я стараюсь.
Конечно же, Антон карикатуру посмотреть захотел. Он любопытный ужасно. Посмотрел. Лицо у него после этого так скривилось, что я перепугалась, думала, плохо стало бедолаге. Только потом почувствовала, что он отчаянно пытается не заржать в голос.
А троица вампиров не поняла. Встревожено переглянулись.
– Позвольте, мой Лорд. – Один из них деликатно отнял у сражающегося со смехом Антона листок.
Посмотрели все. Прямо-таки изучили медленно и вдумчиво. Двоих покривило, так же как и Антона. Младший даже уткнулся лицом в лошадиную гриву и начал издавать подозрительные булькающие звуки, его конь покосился на хозяина с явным неодобрением. А третий… нет, он даже не побагровел – посинел.
