помощник. Няня.
Она быстро прогнала эту мысль. Пусть работает один. Кроме того, если она признается, что была няней и предложит помощь доктору в его работе, она свяжет себя обязательством остаться на острове на неопределенный срок.
А Дебора еще раздумывала над тем, как долго она здесь останется. Дольше, чем рассчитывала сначала, конечно. Но не навсегда. Если не…
Она сразу же оборвала свою мысль, как только экономка спросила доктора, думает ли он уговорить Энди прийти на вечер, сказав, что должен же кто-то быть одного возраста с Ди. Но няня знала, что у тети Альманды была другая причина. Она сшила Деборе платье для этого вечера и хотела, чтобы Энди или другой молодой человек увидел ее в нем.
– О, я же говорила вам, что люблю пожилых людей и мне нравится с ними общаться. А ваши друзья мне кажутся очень интересными. Конечно, – добавила она небрежным тоном, – это не значит, что я не хочу, чтобы Энди пришел. Но, пожалуйста, не настаивайте, доктор Морли.
– Я никогда не заставляю людей делать то, чего они не хотят. Почему бы тебе самой не спросить его, Ди? Я уверен, тогда не надо будет настаивать. Похоже, вы с ним хорошо ладите.
– Да, но я… я предпочла бы, чтобы спросили вы.
Дебора не могла объяснить причину. Она решила, что если это сделает она, это даст Энди повод думать, что она преследует его.
– Ди права. Это ваш дом, вы здесь хозяин. Не следует молодой девушке приглашать гостей. Вы же пригласили остальных! Это ваш замок, доктор. А я позабочусь обо всем остальном. С помощью Ди, конечно. Если это и не будет грандиозный вечер, то он будет вполне основательным, я обещаю вам; а уж раз я вам обещаю – значит, скучно не будет.
Дебора и тетя Альманда работали очень усердно. Старый дом сиял своим прежним блеском, благоухал, наполненный цветами, которые Дебора принесла из деревенских садов. Ей отдавали их не только с готовностью, но и с большой радостью, чтобы отплатить доктору за все, что он для них делал.
Две женщины на большой кухне стряпали легкий ужин, который состоял из жареных цыплят и ветчины, разукрашенного торта миссис Хайт и бутербродов, а также нескольких местных блюд: запеченных в раковинах устриц с особым соусом, жареных устриц и украшенного травами салата. А доктор принес из погреба бутылку вина в дополнение к большой серебряной чаше с фруктовым пуншем.
Когда Деборе пришло время переодеваться к ужину – а этому предшествовало ежедневное купание под скалой, где она иногда встречала Энди, когда он приходил поплавать, – она подумала, что платье, сшитое для нее экономкой, слишком изысканно для этого случая. Она уже примеряла его, но ей казалось, что оно будет выглядеть, как последний шедевр парижской моды.
– Его следует надевать только на балы или банкеты.
Платье было серебристым, с отрезным лифом и длинной широкой юбкой. Дебора хотела надеть сине- зеленое платье, но она знала, что не сможет обидеть тетю Альманду.
А что подумает Энди, когда увидит ее? Конечно, если придет на вечер. Может, было бы лучше, чтобы он не приходил? Вместо того, чтобы страстно желать, чтобы он увидел ее в этом роскошном платье, Дебора почти боялась, что он снова ускользнет, поняв, что она выглядит как женщина из того мира, который он презирал и который покинул.
– Ты, как дебютантка на своем первом балу или невеста. – Гордость миссис Хайт за свое произведение возросла, когда она увидела свое платье на Деборе. – Нет, не беспокойся, что оно слишком красиво для тебя, дорогая. Ты увидишь, остальные женщины наденут самое лучшее. У них редко бывает возможность показать себя. Этот вечер будет самым значительным из тех, на которых им приходилось бывать здесь, на острове.
Несколько дней назад экономка попросила Дебору подстричь и уложить свои волосы, и теперь они не выглядели такими растрепанными. И сама она совсем не казалась старой ведьмой, когда встречала гостей, одетая в пурпурное шелковое платье, которое не надевала с тех пор, как пришла служить к доктору экономкой. Вместо доктора она выполняла роль хозяйки с чувством собственного достоинства, которое она не испытывала с тех пор, как умер ее муж.
Винтерсы сразу понравились Деборе – они были первыми, кто пришел на вечер. Молли Винтерс оказалась маленькой и веселой женщиной. Она суетилась вокруг Деборы, приговаривая, какая она хорошенькая, как напоминает ей ее собственную дочь.
– Ты должна часто заходить к нам, чтобы я не так скучала по Марджи. Ты познакомишься с ней, когда она приедет домой весной рожать ребенка. Представляете меня бабушкой?
Дебора ответила, что уверена – миссис Винтерс будет идеальной бабушкой. И подумала, что могла бы помочь им с новорожденным, если не при родах, то ухаживая за ним на первых порах.
Мистер Винтерс был добродушным, любезным и открытым. Он тоже настаивал, чтобы Дебора часто бывала у них. Винтерсы жили по соседству с доктором. Их современный дом тоже был слишком большим для двоих.
Пришла еще одна пара англичан среднего возраста – Глазглоу. Они сердечно пригласили Дебору заглянуть к ним: она должна посмотреть их сад – розы, гордость мистера Глазглоу, и, если Дебора любит читать, в их библиотеке найдутся книги, куда более интересные для молодой девушки, чем большие справочные тома и медицинские журналы доктора.
Конечно, Дебора поблагодарила их и ответила, что будет рада полюбоваться розами мистера Глазглоу и почитать книги. Она скрыла, что медицинские журналы и справочники ей тоже интересны.
Что касается Фло Пэкстон – миссис Хайт назвала ее «хвостик доктора», – она была известной актрисой и большой красавицей. Никто не мог сравниться с ней. Ее напускное притворство скрывало под собой истинную душу. В течение всего вечера она развлекала гостей, играя на большом фортепьяно в музыкальной комнате.
Последним пришел Энди. Дебора уже решила, что его не будет, и, когда она увидела его, ее сердце готово было выскочить из груди. Он выглядел очень привлекательно в темных брюках, белой рубашке и галстуке, а его бледно-желтый пиджак мог заставить замереть любое девичье сердце.
Дебора была уверена, что он не задержится около нее, когда увидит ее в прекрасном белом платье. Но
