— Спасибо, дядя Коля, за подарок и вообще… — сказал я.
— Ладно, ладно, ерунда, — нахмурился он. — Ты вот что. Хочешь сегодня в параде участвовать, а?
— На представлении? Ой, да я!.. Нет, правду вы говорите? — Я прижался лицом к животу дяди Коли — выше не достал.
Я мог только мечтать участвовать в параде. Это в самом начале представления в цирке все артисты выходят на манеж, зрители им хлопают, оркестр играет какой-нибудь красивый марш, и все так празднично. Смотришь на это и то волнуешься.
Олег только два раза участвовал в параде. А я даже не смел и думать…
В конце репетиции дядя Коля стал меня учить маршировать, как нужно на параде. Я старался вовсю. А великан последил за мной и сказал:
— Нет, не годится. Трясешься, как курица. Шире шаг, смелее!
И показал мне, как. Я повторил. Дядя Коля вздохнул и пробасил:
— А теперь скачешь козлом. И живот выпятил, как барабан. Соображать надо!
— Папочка, зачем ругаешься! — сказал Олег. — У Вени день рождения, а ты…
— Ох, извини, пожалуйста! Праздник, это верно. Да только работа всех праздников важнее. Вот я и забыл. Ну, давай повторим.
Долго мы шагали с дядей Колей, пока, наконец, он сказал, что дело годится.
После репетиции мы обедали. Пришли гости — артисты, музыканты. Было замечательно весело; меня поздравляли, надарили кучу подарков. Хлопковые собачки лаяли, все громко разговаривали, и был такой шум, прямо невероятный. Кто-то сказал, что это дело толковое — праздновать день рождения члена циркового коллектива. Они говорили просто так, чтобы мне удовольствие сделать. Какой там член коллектива! Ведь я не работаю по-настоящему в цирке.
Когда гости ушли, дядя Коля сел на диван, пощадил меня рядом и сказал:
— Вот что, Веня, поговорим-ка всерьез. Хочешь ты работать в цирке? Нравится тебе?
— Да что вы, дядя Коля! Да я не знаю как хочу! Да мне бы только…
— Видишь ли, мы говорили с твоей сестрой… Катя ничего против не имеет. Считает, что ты сам должен решить этот вопрос… А жена меня ругает: сейчас, мол, Вене нравится, а ты втягиваешь его, репетируешь, а потом, может быть, мальчик пожалеет, что стал в цирке работать.
— Да нет, нет, дядя Коля! Никогда не пожалею!
— Не такая у нас жизнь легкая, — сказала Анна Ивановна. — Вечно из города в город, что называется, на чемоданах. Стула, стола нету своего.
— А это все не ваше? — удивился я, оглядывая мебель.
— Конечно, нет. Зачем нам столько барахла. Возня лишняя, больше ничего, — ответил дядя Коля. — Зато вот так налегке весь Советский Союз объездили, посмотрели… А сколько других стран видели! В Египте, например, в прошлом году три месяца гастролировали…
Как это мне раньше не приходило в голову? Ведь вся жизнь человека зависит от его работы. Какую выберешь работу, так и будешь жить. Например, вот бухгалтер: сидит на одном месте и считает, считает цифры. Моему соседу по квартире нравится, он двадцать лет в одном учреждении работает. А машинист на железной дороге все ездит, и даже по ночам не спит, везет людей, куда им надо… Смешно: у меня, значит, больше вещей, чем у Олега. А куда нам с Катей столько барахла? Продать бы все. Хотя спать на чем-то надо и стол, чтобы уроки делать и обедать. А Олегу интереснее: мебель все время новая и новая, меняется…
— Ты обдумай с сестрой это дело и скажи мне. Тогда еще с месяц позанимаемся, и буду просить дирекцию, чтобы тебя оформили учеником, — сказал великан. — Покажешь свою работу приемной комиссии. Ну, просмотрят, вроде экзамена.
— Ой, дядя Коля! А комиссия строгая, не примут!
— Конечно, строгая.
— Не сдам!
— Тогда бы зачем я просить стал? Ты у меня будешь подготовлен как надо.
— Дядя Коля, тогда сейчас поговорите!
— Торопиться незачем. Подумай серьезно, как мужчина.
— Главное — посоветуйся с Катей. Я еще сама с ней повидаюсь, — сказала Анна Ивановна.
Дядя Коля погладил меня по голове. Его ручища, точно шапка, прикрыла мои волосы. Он задумался, потом сказал:
— Посоветоваться, конечно, еще нам всем надо. Но в общем-то, человек решает сам… Ведь это дело всей жизни.
ДЯДЯ ИЗ КОСМОСА
Никогда не забуду мой первый выход на манеж! Полным-полно зрителей, и яркий свет, и громкая музыка; под нее хотелось петь от счастья! Страх куда-то делся, и я шел рядом с настоящими артистами, моими знакомыми! Они все были такие нарядные, красивые, гордые; и я шел вместе с ними в новой рубашке и красных сапогах. Зрители хлопали так, что в ушах звенело; у всех лица веселые, довольные. И я подумал, что ведь это большое дело — заставить людей быть веселыми и довольными. Они хлопали артистам, но, может быть, и мне хоть чуть-чуть…
Великан после парада сказал, что я выступил нормально, не подвел никого. Анна Ивановна меня похвалила и нашла, что я хорошо выгляжу на манеже. А Валька ничего про меня не сказала, только восхищалась своей красной рубашкой, говорила, что правильно сшить косоворотку не так просто научиться.
Возвращался я домой поздно, в десятом часу. У меня были полные руки подарков, и пришлось положить вещи на ступеньку лестницы, чтобы открыть входную дверь. Я искал ключи по карманам и тихонько напевал песню, которую играли во время парада. Слова были мои:
— Какой у меня день рождения! Замечательный, лучший на свете! День рождения, день рождения!
Наконец открыл дверь. В передней горел свет, и я увидел какого-то незнакомого лысого мужчину. Он сидел на старом диванчике, а возле — чемодан и большая корзина. Мужчина обернулся и сердито посмотрел на меня. Лицо у него было недовольное, скучное. Я испугался. Что он тут один? А может, вор?
Мужчина громко зевнул, покашлял и спросил:
— Как тебя зовут?
Голос у него был совсем как у женщины. Я даже осмотрелся: нет ли еще кого? Не отходя от двери, я ответил:
— Веня. А вы что тут делаете?
— Мальчик мой! Какой вырос большой, складный! Иди же, обними своего дядю! — закричал мужчина еще более женским голосом.
Он встал и засеменил ко мне. Я попятился. Какой такой дядя? Понятия не имею.
— Ну что ты, Венюшка, не узнаешь дядю? Хотя куда тебе, понятно. Годика три тебе было, когда виделись. Я твоей мамы двоюродный брат. Слыхал? Дядя Афанасий.
— Да, помню. Катя говорила про вас.
— Не рад дяде, что ли? Голову-то опустил. Может, пригласишь все-таки в комнату. Устал я с дороги, тебя ждавши.
Тут я вспомнил про свои подарки и выскочил на лестницу, подобрал их со ступеньки.
— Ты куда, сорванец! От дяди бежать? — закричал он и чуть не сбил меня с ног в дверях.
Увидев мои пакеты, улыбнулся:
— Эге, портфель какой знатный! Богато живешь, да? А почему так поздно пришел? Откуда?
Странно. Когда дядя Афанасий улыбнулся, лицо его не стало веселее, а по-прежнему оставалось
