Они не должны знать, в каком отчаянном положении оказалась их мать.
Разумеется, у родителей всегда найдется место для нее и ее детей, но не будет ни гроша на образование Бастьена и приданое для Роузи. У Джудит кружилась голова и болело сердце. Столь жестокий удар судьбы в такой тяжелый день грозил свалить ее с ног.
В дверь постучали, и Джудит, не в силах двинуться с места, попросила Бастьена открыть.
Она видела, что Бастьен все понимает. И он, и Роузи были очень чувствительны к настроению матери и общей атмосфере в доме. Всего несколько недель назад они находили радость и удовольствие в очень малом и простом. Появление в их жизни Леандра Ноллиса перевернуло все вверх дном. Это было чудовищно несправедливо…
Вернулся Бастьен и протянул ей записку.
– Это из Хартуэлла, – сказал он.
Взяв сложенный и запечатанный белый листок бумаги, Джудит увидела, что записка адресована ей. Она могла быть от одного из супругов Арденн или же от Леандра. А может, и от дворецкого и от кого угодно. Почерк был незнаком.
Дрожащими руками Джудит сломала печать, развернула листок и прочитала:
Джудит задумалась. Брак по расчету всегда казался ее абсурдом, да и можно ли считать этот расчет правильным? Так или иначе, но теперь у нее не было выбора. Она должна выйти за него замуж.
Роузи и Бастьен смотрели на мать с надеждой и взрослой серьезностью. По крайней мере у них не было ни малейшего сомнения в желаемом исходе.
Джудит посмотрела в окно. Близился закат. Накинув на голову и плечи шерстяную шаль, она сказала:
– Бастьен, присмотри за Роузи. И на этот раз не оплошай!
Он стоял у могилы Себастьяна, высокий и внушительный в длинном плаще, с мрачным выражением лица.
– Нельзя ожидать слишком многого от общения, которое происходит по большей части возле кладбища, – тихо сказал он.
Джудит подошла и остановилась по другую сторону могилы, не зная, что сказать.
Он выпрямился.
– Надеюсь, с Бастьеном все в порядке?
– Да.
– Он сильно меня испугался?
– Нет, – выдохнула Джудит. Вокруг поднимался сырой туман.
– Наверное, я должен был предоставить тебе разбираться с его поведением, но я первым оказался на месте и, честно говоря, испугался того, что могло произойти. Я уже стал считать себя его отцом, к тому же ведь это я приучил его к лошадям и верховой езде…
– Вот именно, – с готовностью подхватила Джудит. – Еще пару недель назад он не поступил бы так неосмотрительно и легкомысленно.
– Ты хочешь сказать, что во всем виноват я? – приподнял брови граф.
Помимо того, что она просто вынуждена была помириться с ним, такое обвинение и впрямь выглядело несправедливым.
– Только отчасти, – сказала она. – Это все нервы…
– Отчасти? Странно, мне казалось, что я и есть главная причина всех событий.
Ей не нравилось его настроение, и она не могла понять, к чему он клонит. Она не знала, что говорить, как поступить. Дипломат в недавнем прошлом, он был еще и воином, ветераном самой кровопролитной из всех баталий – битвы при Ватерлоо. Вздрогнув, Джудит плотнее закуталась в не слишком теплую шаль.
Вынув из кармана кольцо, граф повертел его в пальцах.
– Ты должна хоть немного доверять мне, иначе наш брак окажется неудачным.
– Я доверяю вам, милорд.
– Разве?
Он замолчал, ожидая от нее объяснений по поводу недавней ссоры.
– Я привыкла воспитывать детей одна, – проговорила Джудит. – И никогда не позволяла кому-то другому решать, виноваты они или нет и что с этим делать.
– Должно быть, твой первый муж все-таки принимал участие в воспитании детей, и с ним тебе приходилось делить родительские обязанности.
