— Ему нравится! Нравится! Нра… — вдруг слышится хор голосов.
— Это — хорошо, хорошо, хорошо… Я оставлю тебя жить здесь. И ты узнаешь сладость голубых снов. Ты сможешь летать — хоть в космос, или опускаться мыслью в морские глубины…
— Торопитесь!.. Солнце близится к горизонту… — вдруг звучит чей-то голос над городом.
— Торопитесь! Торопитесь, мои подданные! — волнуется Фанта, и все торопятся закрыть глаза косынками. — И ты тоже закрой глаза… закрой-закрой-закрой… — Фанта будто укачивает Митю. И он действительно закрывает глаза…
— Еще одним подданным больше, — говорит сиплым басом и потирает руки усатый человечек в боцманской фуражке с крабом. — Ого-го!
— Тише. А то… Я и тебя быстро исправлю! — И, повернувшись к Мите, вновь притворно ласково говорит Фанта: — Надень повязку. Вот так!.. Разве что-нибудь изменилось?
— Не-ет… Только… Все-о… Теперь стало-о-о… розовым… — тоже с улыбкой отвечает Митя.
— Вот и хорошо-хорошо-хорошо… — будто убаюкивает Фанта. — Пусть будут розовыми твои сны и надежды. Порезвитесь, мои подданные, пока солнце окончательно не спряталось в океане.
А за спиной волшебницы неторопливо опускается солнце, и все вокруг, преломляя лучи, становится еще более радужным, лучистым.
Митя и Витя приближаются к очень красивому фрегату.
— К нам идет капитан Каблучков! — восторженно кричат матросы парусного фрегата. — Приветствуйте капитана и его верного друга.
— Не Каблучков я… Каблуков… — пытается объяснить Витя.
— Все равно! Веди нас в океан! — гордо говорит усатый боцман с маленькими хитрыми глазами.
— Но я не умею управлять парусником, — очень тихо, почти извиняясь, говорит Витя.
— А этого и не нужно уметь! Ты же — запомни это! — не где-нибудь, а в стране Романтии. Тут сбывается все чего захочешь… Смелее, Витя! — требует усатый боцман.
— Я с вами!.. — улыбается Митя. — Возьмите меня с собой.
И вдруг… откуда-то издалека Митя слышит таинственный голос со звенящими отголосками эха: «Как жаль… А ведь и он становится рабом Фанты… И он!.. Он!.. Динь-дон!..»
Витя идет на корабль. Над фрегатом вздымаются белые паруса.
А тем временем… Тихо, мой друг-попутчик. Если можешь, пожалуйста, затаи дыхание! Ты видишь, что делает Митя? Он… Я боюсь даже произнести эти слова: он снимает повязку… Да, да!.. Вот уже он развязывает узелок… Уже развязал… Снял!
«Бум-м-м! Тум! Тирля-ля-ля-у-у-у…» — разносится вокруг странный звук и Митя видит…
В пух! В прах! В пепел! Разлетается город Голубых Снов — остаются лишь на иссушенной, потрескавшейся, коричневой земле приплюснутые домики. Серое небо. Через грязные ручейки переброшены тонкие жердочки. Куда ни посмотрит Митя — все тут же теряет краски, преображается. Вот мчится лошадь под статным седоком. Раз! И конь превращается в игрушку — палочку, которая оканчивается лошадиной головкой из папье-маше, а всадник — в бородатого старца.
Вот важно вышагивает человек. На нем — красивая одежда. Трах!.. И уже идет он в одних трусиках, величественно переставляя тонкие ножки в прохудившихся ботинках.
Посмотрел Митя на фрегат и… парусник «съежился», превратился в разбитое корыто. Да! Да, мой друг-попутчик: корабль превратился в корыто, а в нем — Витя. И боцман тоже невероятно изменился, он стал крошечным, с отвислым животиком; он брызгает Вите в лицо грязную воду из лужицы, что осталась от прилива на берегу моря.
— Витя! Скорее отсюда! Скорее, пока не поздно… Мы — в ловушке.
— Не мешай! — отвечает Витя. — Я как раз провожу свой корабль у рифовых нагромождений филиппинских островов…
— Сними повязку! Торопись! Витя-а-а!
— … так и есть! В кррюйт-камере — течь… Крепите носовой дейдвуд! — словно в бреду продолжает выкрикивать Витя, а тот, что назывался «боцманом» все сильнее брызжет на мальчика воду, что есть силы, раздувая шарами щеки, дует ему в лицо.
И вдруг… Этого следовало ожидать, мой друг! Рядом вырастает Фанта. Она вытягивается, как голубое облако. Она извивается, как синяя струйка дымка. Слышишь? Она шипит от гнева:
— Ты!.. ты!.. Нарушил! Закон! Моего! Острова! Город Голубых Снов никогда не простит такой коварной измены. Хватайте его!.. Вяжите!.. Казните!.. Топите в котле с горячей смолой! Вешайте!.. Пусть ко всему еще он умрет от страха!.. Трах-трах-траха-а-а… У-у-у…
И Митю схватили! Погоди… Не волнуйся так, мой друг-попутчик. Давай сохраним спокойствие и присутствие духа. Кто знает? Может быть все еще кончится благополучно. Все-таки это — сказка… А вдруг?..
Митю тащат. Он вырывается. Он кричит, что есть силы:
— Опомнитесь, люди-и-и!.. Разве вы не видите? Вас обманывает Фанта. Нет никакого города — все мираж!.. Вы — рабы пустой выдумки… Снимите повязки и постройте себе настоящий город, настоящие мосты!.. Настоящие… Иначе вы проснетесь однажды и увидите, что проспали всю жизнь. А это — страшнее страшного…
— Давай, кричи! Надрывайся. Меня-то не обманешь — твоими устами говорит Зия. А мои подданные спят… Спят! Они живут сладкими снами несбыточных надежд… Они ничего не услышат.
— Отпу-у-усти! Я укусить могу-у! — вопит Митя.
— Тьфу, — совсем уже по-бабьи возмущается Фанта. — Не ори! На мой волшебный слух это знаешь, как дурно действует?
Тем временем Фанта со своими слугами подтаскивают связанного Митю к домику с крылатым грифоном, который сейчас, как простая дворняжка, облизывается и машет хвостиком. Через мгновение Фанта и Митя оказываются в огромном белом зале… Белые стены… Совершенно белые…
— Ну, кто здесь? Почему-у-у? Никого-о? Эй! — злится Фанта.
— Я тут, — появляется перед Фантой маленькая девочка с косичками-растопырками, в огромных башмаках, измятом платьице.
— Моя Золушка, — кивает, указывает на замарашку Фанта. И приказывает: — Сними, наконец-то, мои сапоги! И осторожно! Чулки не порви. Не напасешься с вами бесшовных! Изверги! Все-все-все…
— Бедная золушка, — шмыгает носом Митя.
— Ты лучше себя пожалей. Сейчас тебя начнут казнить страхом.
Митя пожимает плечами.
— Вот тебе сколько лет? Двести? Триста? — вопрошает Фанта.
— Двенад…
— Ага, всего двести? А мне, может, миллион…
— Хо! — хмыкает Митя, что должно означать, наверное, «ври больше».
— А ты не «хокай». Все страхи я людям придумала. Я населила чудищами земли, моря и небо… Я казню провинившихся ужасами… И ты тоже сейчас узнаешь… узнаешь… узнаешь…
Фанта взмахивает голубыми рукавами своего волшебного платья и на стене возникают гигантские фигуры. Фанта и Митя рядом с ними кажутся ничтожно крохотными.
… Огненный Зевс мечет горящие стрелы, целясь прямо в Митино сердце.
… Нептун с грохотом выплескивает в Митю пол-океана.
… Орлы, что клюют Прометееву печень, вдруг оглянулись и бросились к Мите.
— Трясись от страха… Ну? Зови на помощь! Амба тебе!.. Ха-ха-ха!..
— Хо! И еще сто раз «хо», — без улыбки произносит Митя. — Приходите, я вас своим телевизором пугать буду…
— Ах, так?!.. — Извивается и вытягивается Фанта. — Тогда…
Она не успевает окончить фразы — откуда-то, сверху прямо на Митю резко выпрыгивает самый натуральный многоглавый Змей. Он шипит, роняя огненные брызги.
— Эй! Ты меня слышишь, Горыныч? — спрашивает Фанта.
— С-с-с-слыш-ш-шу-у-у… — прямо ужасно рычит Змей.
