Ли тотчас же выполнил свое обещание, сняв шпагу с портупеи вместе с ножнами и передав ее ближайшему офицеру-южанину.
Присутствующие не знали, как быть, но, когда Линкольн повернулся к двери, расступились, уступая дорогу высокому президенту и суровому, подтянутому генералу. Оба медленно вышли из комнаты и поднялись по широкой лестнице – пусть не рука об руку, но хотя бы плечом к плечу. Миновав стол клерка, глядевшего на них широко распахнутыми глазами, вошли в кабинет Линкольна. Закрыв дверь, Линкольн заговорил:
– Будьте любезны, присядьте, генерал Ли. Уверен, поездка была весьма утомительной.
– Спасибо, сэр.
Если поездка и была утомительной, Ли этого ничем не выказал. Сняв свою серую полевую шляпу, он положил ее на край стола, потом присел на краешек стула, выпрямившись, будто аршин проглотил. Линкольн опустился в свое кресло.
– Будьте любезны, изложите ваше послание, генерал Ли.
– Позвольте сперва спросить, сэр, дошли ли до вас вести о недавних событиях в Билокси, штат Миссисипи?
– Практически никаких.
– Простите, мистер Линкольн, я не намерен выпытывать ваши военные секреты, но этот вопрос находится в крайне тесной связи с ситуацией в Билокси. В отношении этого, простите за вопрос, не получали ли вы каких-либо известий от вашего генерала Шермана?
Линкольн задумался. Надо ли выдавать военные дела Севера этому компетентнейшему из генералов Юга? Конечно, подобный вопрос абсолютно несущественен по сравнению с присутствием Ли в Белом доме. Настал час для откровенности.
– Искаженное и неполное, так что понять мы его не смогли. Вам что-нибудь об этом известно?
– Так точно, сэр, потому-то я и здесь. Позвольте ввести вас в курс дела. Ваша страна была атакована британцами по суше с севера, и в то же самое время Конфедерация подверглась агрессии с моря на юге.
– Подверглась чему?..
– Агрессии британцев, мистер Линкольн, внезапной, жестокой и безо всякого предупреждения. Они уничтожили батарею и береговые укрепления перед Билокси. Наши люди бились отважно, но были в численном меньшинстве, и погибли очень многие. Но особо ужасен, сэр, тот факт, что враг преследовал солдат до самого города Билокси, каковой впоследствии был сожжен и разрушен. Не удовлетворившись этой оргией уничтожения, звери – иначе описать тварей, подобных этим солдатам, я не могу – также совершили неописуемое насилие над женским населением упомянутого города.
Президенту с трудом удавалось скрыть свое недоумение по поводу нового оборота событий. Ему оставалось только слушать.
– Известно ли вам, по… по какой причине они совершили подобное?
– Мы не знаем, почему они так поступили, но знаем, что это совершилось. Без объявления войны они вторглись на нашу землю, убивая, насилуя и грабя. Прежде чем город был сожжен, защитники успели телеграфировать о случившемся. Президент Дэвис связался с генералом Борегаром, находившимся на севере Миссисипи, ибо его войска пребывали ближе всех к агрессорам. Борегару было приказано немедленно следовать в южном направлении, чтобы встретить британских захватчиков. Насколько я понимаю, генерал Борегар попросил генерала Шермана о перемирии, дабы вступить в битву с тем, кого он назвал естественным врагом обеих наших стран.
– Так вот о чем было послание от Шермана! Должно быть, он пошел на перемирие.
– Так точно, и даже более того, мистер Линкольн, – Ли мгновение поколебался, понимая важность слов, которые скажет дальше. – Должно быть, он считал, что это вторжение является вторжением в нашу страну, и неважно, на Север или на Юг. Ибо он совершил весьма благородное и отважное деяние. Он не только пошел на перемирие, но также направился на юг с дивизией Борегара, взяв с собой полк своих северных войск. По железной дороге они сумели обойти войска захватчиков с фланга. В последнем донесении говорилось, что они атаковали и разбили англичан. Бились рука об руку. Джонни Бунтарь и Янки – бок о бок.
Линкольн лихорадочно соображал, пытаясь охватить рассудком все последствия разом. Генерал Шерман принял смелое решение и отважился. Он сделал это на свой страх и риск, не совещаясь с командованием. А дал бы он свое согласие, если бы Шерман попросил? Или долго медлил бы, прежде чем принять столь отчаянное решение, которое может завести очень далеко? Линкольн просто не знал. Быть может, отнюдь не случайно телеграмма была так искажена. Решаясь перейти к действиям, Шерман наверняка понимал, что обратной дороги не будет. Ну, теперь былого не воротишь. Но какие выводы можно сделать из этого эпохального решения и важнейшей победы? Решать пока слишком рано, надо побольше узнать о сложившейся ситуации. Линкольн пристально посмотрел на конфедератского генерала.
– Я заключаю, что эти сведения не являются посланием от мистера Дэвиса, а просто вводными фактами, которые мне необходимо знать, чтобы вникнуть в суть послания, которое он передал.
– Совершенно верно, сэр. Президент Дэвис приказал мне сперва рассказать вам о совместной битве против нашего британского врага, затем передать его чистосердечную благодарность за эту неоценимую помощь. Он официально спрашивает вас, не согласитесь ли вы объявить перемирие на всех фронтах, и как можно скорее. Когда перемирие будет достигнуто, оно предоставит возможность президенту Дэвису и вам встретиться, чтобы обсудить, что последует за этим знаменательным событием.
Откинувшись на спинку кресла, Линкольн испустил долгий вздох, только сейчас осознав, что непроизвольно сдерживал дыхание. Когда важность сказанного дошла до рассудка, его охватило ликование, равного которому он не испытывал ни разу в жизни. Не в силах усидеть, президент подскочил и начал выхаживать взад-вперед по комнате, потом повернулся и схватился за лацканы фрака, чтобы скрыть, как трясутся руки. И с трудом совладал с голосом, чтобы тот не дрожал.
– Генерал Ли, не могу выразить, насколько сильные чувства владеют мной сейчас, когда в душе вновь вспыхнула надежда, что хотя бы на время эта кровопролитная братоубийственная война может быть остановлена. Я говорил несчетное число раз, на людях и в частных беседах, что пойду на все, отправлюсь куда угодно, решусь на любые действия, которые могут помочь остановить эту войну. Передайте мистеру Дэвису мои слова о том, что перемирие начинается незамедлительно, как только все наши войска будут оповещены.
– Президент предлагает, чтобы перемирие началось сегодня в полночь, поскольку наши войска также следует уведомить.
– Согласен, генерал, согласен всем сердцем. Тогда перейдем к столь же существенным практическим вопросам. Нет ли у мистера Дэвиса каких-либо предложений касательно того, где может произойти наша встреча?
Генерал Улисс С. Грант ненавидел всякие проволочки, какими бы короткими они ни были. Но резервуар локомотива почти опустел, да и уголь требовалось загрузить. Состав с лязгом проехал через стрелку на запасной путь в южных предместьях города Тайкондерога, штат Нью-Йорк. Сам город застилало чудовищное облако; вдали рокотала канонада. Спустившись на землю из своего вагона, прицепленного прямо за паровозом, Грант закурил сигару. Он был бы не прочь заодно пропустить глоточек виски, но знал, что позволить этого себе не может.
– Пошлите гонца на станционный телеграф, – велел он адъютанту. – Может быть, пришло новое послание от генерала Халлека. Можете отпустить солдат размять ноги, но велите им дальше пятидесяти ярдов от поезда не отходить.
Пролетело уже полдня с тех пор, как с севера пришла весть о вражеском вторжении. Разбив защитников Платсберга, британская армия двинулась на юг, в долину Гудзона. Задержавшись ровно настолько, чтобы сжечь Порт-Генри, она продолжила свой марш на юг. Халлек телеграфировал, что его ополчение и добровольческие полки намерены закрепиться у форта Тайкондерога. Больше от него вестей не поступало. За этим поездом с часовым отставанием следуют еще два с войсками с запада; хочется надеяться, будут и еще. Грант понимал, что должен доставить подкрепление Халлеку без малейшего промедления.
С северной стороны донесся паровозный гудок, и минуту спустя показался пыхтящий паровоз с одним-
