подрос, то папа уже не очень хотел учить вождению – развел обычное занудство: «Хочешь изучать автомобиль – надо начать с самого простого. В выходные время будет – объясню тебе принцип работы двигателя внутреннего сгорания. Почитай правила дорожного движения. Скоро буду менять тормозные колодки – посмотришь». Андрюха Старостин из шестого дома уже сам водил, безо всяких коленок, отец его рядом сидел, а Андрюха ездил, хоть и медленно, по пустырю, за гаражами, но сам рулил. Дорохов несколько раз отца просил: поучи водить. А в ответ – тягомотина про принцип действия двигателей внутреннего сгорания. Нет чтобы дать почувствовать, как машина тебя
У Димона, по его словам, «Иж-комби», не новый, конечно, но все же машина, не велосипед. Пока они шли к «Войковской», Димон рассказывал про «Иж». Как про любимую девушку рассказывал.
Потом спросил:
– Миша, а ты, значит, химик?
– Я биохимик, – ответил Дорохов. – Сейчас занимаюсь молекулярной генетикой.
– Это что такое?
– Как тебе сказать… Выделяю из разных микроорганизмов гены, определяющие всякие свойства этих микроорганизмов.
– Зачем это надо?
– Для того чтобы синтезировать некоторые необходимые человечеству вещества. Микроорганизмы эти вещества продуцируют медленно и неохотно. А если выделить ген и несколько его видоизменить, то можно производить нужные вещества в требуемых объемах. Вот, скажем, есть такие белки, интерфероны. Выражаясь языком передачи «Здоровье», эти белки оберегают твой уязвимый организм от всевозможной инфекционной агрессии. От вирусов, к примеру. До сих пор известен был лейкоцитарный интерферрон, человеческий, натуральный, так сказать. А в нашей лаборатории добывают интерферон синтетический. И придают ему свойства, которых естественный интерферон лишен.
– Толковый ты мужик, – сказал Димон. – Слушай, а давай встретимся на неделе? У меня одна затея есть, я б с тобой обсудил. Консультация нужна.
– Никаких проблем. Давай. А хочешь – приезжай ко мне в институт.
– А можно? Это не «ящик»?
– Да какой там «ящик». Подъезжай завтра. Это на Варшавке. Можешь от «Чертановской» ехать, можешь от «Варшавской». А! Так «Пражскую» же открыли! От «Пражской» всего пара остановок.
– Я на машине, – сказал Димон. – Найду. Часа в три удобно?
– Попозже… У меня в два семинар. К пяти где-нибудь.
– Все, договорились, – быстро сказал Димон.
На следующий день Дорохов выписал для Димона пропуск, оставил на вахте. Когда пришел с семинара, Димон курил «Казбек» и мурлыкал с Машкой. «А что вы, Мария, вечерами делаете?.. Спортом занимаетесь? Такой фигуры без спорта быть не может…»
– Здравствуй, Дима, – сказал Дорохов и положил на стол общую тетрадь. – Машка, почему тебя не было? Он мне выговорил. Великодворская заболела, к Иремашвили сестра приехала. И тебя тоже нет.
Машка сделала несчастное лицо.
– Кончай кино! – сказал Дорохов. – Только не надо врать на ходу, ладно? Вообще, нехорошо это по отношению к экселенцу!
– Ой, Мишунь, – Машка замахала руками и округлила глаза. – Какой семинар… Я вся на нервах! Баська родит вот-вот!
– Подруга ваша? – участливо осведомился Димон, поднося Машке зажигалку.
– Собака, колли… Спасибо, – Машка прикурила и кивнула Димону. – Дор, ты меня только не строй, ладно? В клубе на Баськин помет уже очередь. А я хочу вязальную машину купить. Меня Ирка Шмелева надоумила свитера вязать.
– Елки-палки! – рассердился Дорохов. – Какая вязальная машина? Какой помет?.. Слушай, ну чего экселенц за тебя рвет жилы? Он занятой человек, семинар для вас, бездельниц, подготовил!
– Ну ладно, ладно, – зачастила Машка. – Я пойду к нему, извинюсь. Ну ты ж записал все, да?
Она показала на тетрадь.
Машка потушила сигарету, подмигнула Димону и вышла из комнаты. Димон привстал ей вслед. Дорохов показал глазами: сиди, бесполезно.
– Она замуж скоро выйдет, – сказал он. – Бесполезно, Дима. Это она только с виду такая… лихая.
– Стало быть, тут мы не отобедаем, – Димон вздохнул. – Досадно.
– Говори, Дима – чем могу помочь?
Димон подобрался и заговорил. Говорил он долго. Дорохов его не перебивал.
– Я все понял, – сказал он, когда Димон умолк. – Да, неглупую ты штуку выдумал… Короче, это в моей компетенции. Но ведь нужна лаборатория.
– Да никакая лаборатория ни фига не нужна! – горячо сказал Димон. – Это все решаемо, старик! Я сниму квартиру. Вода нужна, ток нужен. Но еще мозг нужен.
– Мозг у меня есть.
– Вот я так и понял сразу!
– Хорошо. Завтра я беру библиотечный день. Приезжай ко мне домой. Все обмозгуем, это дело неспешное. Деньги понадобятся.
– Я машину продаю, – сказал Димон. – Деньги будут.
– Ты подумай все-таки, – осторожно сказал Дорохов. Он совершенно не представлял, как можно одним махом продать такую ценность, как машина.
– Дело-то такое, что можно купить десять машин. Насчет «Ижа» я уже договорился, сосед берет. Квартиру снимем на год, трансформатор куплю. Посуда лабораторная, реактивы. Ничего, соберем оборудование. Что-то стащим, что-то недорого встанет. И печь нужна.
– Слушай, Дима, – сказал Дорохов. – У меня-то с деньгами не очень. И машины нет. Я мэ-нэ-эс, у меня ставка – сто пятьдесят.
– Это здесь ты мэ-нэ-эс, – презрительно сказал Димон и обвел взглядом комнату – термостат с никелированной ручкой, холодильник «Юрюзань», хроматограф, колбы с цитратным буфером, магнитную мешалку, календарь с японскими цыпочками. – А в нашем НИИ ты будешь Самый Главный Научный Миша.
– Хорошо, – сказал Дорохов. – Что положено говорить в таких случаях? Я принимаю ваше предложение, сэр?
– Не знаю, что там положено, – ухмыльнулся Димон. – Не ожидал, что ты согласишься.
Димон пожал Дорохову руку и как бы между прочим спросил:
– А Мария какой кабинет занимает?.. Зайду попрощаюсь…
Он ушел, а Дорохов опять сел в кресло, взял папиросу из пачки, которую оставил Димон, и закурил.
Он вспомнил, как три года назад сидел в аэропорту Якутска восемнадцать часов. Из репродукторов страдала София Ротару – «Лава-а-нда, горная лаванда». Он выходил на улицу, к автомату с газировкой, пил холодную воду с грушевым сиропом. В очередной раз объявляли, что рейс на Новосибирск задерживается до второго пришествия. Дорохов ощупывал зашитую в стройотрядовскую куртку с трафаретом «ССО „Прогресс“ – МИТХТ» пачку двадцатипятирублевок. Он читал «Известия», «Якутскую правду», и «Территорию». Курил, ел в буфете беляши, запивал томатным соком. Позвонил родителям из переговорного пункта, Сеньке позвонил, просадил горсть «пятнашек». Как мог убивал время. И думал, что нельзя так безмозгло – лопатой и мастерком, бензопилой «Дружба» и топором – добывать дензнаки, если у тебя есть голова и воображение.
…легким шагом вошел в присутствие и поморщился. Здесь пахло пропотевшей одеждой и мышами. Пол неметен несколько дней, на столе Гирша – засохшие корки и виноградные косточки. А сам Гирш глазел в окно и ковырял в носу. Никодим стоял у стеллажа и водил пальцем по корешкам папок.
