– А раз так, окажите нам честь поужинать с нами, Дейв.
Дейв кивнул и опять расплылся в улыбке. Угрюмый шотландец явно повеселел. Франческа счастливо улыбалась и вела себя как школьница.
– Спасибо, Джон, – ответил он. – С огромным удовольствием поужинаю.
И пошел за конторскими книгами.
Когда ужин был съеден и все детали будущего предприятия подробно обсуждены, Джон в последний раз поднял бокал, предложив тост в честь новой коллекции Дэвида Йейтса и Франчески Кэмерон, опекаемой Джоном Макбрайдом. За это и выпили.
Начиналось что-то новое, неизведанное, осуществлялась возможность, которую нельзя было упустить. Франческа потягивала вино и смотрела поверх бокала на Джона и Дейва Йейтса, которые обсуждали их общее будущее. В ней росла уверенность в успехе дела. Она преисполнилась решимостью сделать для этого все, что от нее зависело, вложить в создание коллекции всю свою душу, все сердце без остатка, доказать, что она сама хозяйка свой судьбы. Нет худа без добра, сказал Джон, но надо ловить шанс, не плыть по течению. Он прав. Нет худа без добра, если тебе хватит мудрости разглядеть ростки этого добра.
22
Следующим днем была суббота, но для Франчески, Дейва и Джона это не имело ровно никакого значения – для них теперь каждый день был рабочим. Стоял ноябрь, глубокая осень, и им оставалось всего полтора месяца до завершения работы. Лондонская Неделя высокой моды открывалась в феврале, а коллекцию следовало закончить в декабре, к Новому году. Потом надо было разворачивать рекламную кампанию: выпускать пресс-релизы, делать фотографии, печатать буклеты. Дейв на несколько дней зарезервировал место для офиса в Ковент-Гардене, чтобы потенциальные покупатели смогли ознакомиться с коллекцией. В общем, чтобы все успеть, нельзя было терять ни минуты.
Накануне, в пятницу, они засиделись так долго, что решено было оставить Дейва в доме Макбрайда. Разговоры, подогреваемые горячим энтузиазмом, затянулись на многие часы. И когда Джон наконец вымыл кофейные чашки, оказалось, что давно наступил новый день, и Дейву нет никакого смысла ехать домой, а лучше лечь в гостиной на диване, чтобы утром начать как можно раньше.
Франческа проснулась в восемь. Ей предстояло встать первой. Она босиком, в одном халате спустилась вниз, чтобы сварить кофе. Ей хотелось петь и кричать, бить в кастрюли, как в барабан, но она старалась вести себя тихо, как мышь, чтобы не разбудить мужчин раньше времени.
Тихонько прикрыв за собой дверь, она наполнила водой кофейник и бесшумно поставила его на огонь. Потянувшись за банкой с кофе, она вдруг увидела на пороге Дейва, который стоял полуголый, в одних боксерских трусах, и с детской улыбкой наблюдал за Франческой.
– Какой у тебя халат интересный!
Франческа оглядела свое неуклюжее одеяние.
– А, это! Дора подарила. – Она постаралась поплотнее запахнуться и туже стянула халат в талии, но это мало помогло: он был слишком велик, и она походила в нем на маленькую нищенку.
– А кто такая эта Дора, дорогой мой малыш Фрэнк? Она что, сильно тебя недолюбливает, делая такие подарки?
– Ты невыносим! – засмеялась Франческа.
– Об этом я поставил тебя в известность при приеме на работу.
Дейв подошел к плите, которая дышала жаром. Сложив руки на груди, он прислонился спиной к горячей печке.
Франческа попыталась сосредоточиться на кофе. Какое у него крепкое жилистое тело, более мускулистое, чем можно было бы предположить, когда он одет. А кожа ореховая, не просто загорелая, а смуглая от природы, цвета жареного миндаля. Он казался заспанным, волосы, густые и волнистые, еще не тронутые расческой, растрепались.
– Поторопись, пожалуйста, с кофе, – попросил он, водя глазами по полкам, заставленным кружками.
Франческа недовольно покосилась на него – его замечания действовали ей на нервы.
– Первое, что ты должна помнить, если хочешь работать со мной в контакте, – продолжил он, не отводя глаз от посуды, – что я не выношу, когда мне приходится ждать.
Франческа отвернулась и едва удержалась от язвительного замечания. Когда через минуту она повернулась в его сторону, чтобы взять чашку, увидела, что он корчится от смеха.
– Молодец, Фрэнки, – хохотал он. – Заводишься на раз!
И, не переставая смеяться, пошел в гостиную, чтобы одеться.
Они позавтракали втроем в кухне и, оставив посуду немытой, поехали в студию на машине Дейва.
Между ними само собой установилось негласное соглашение о том, что в ближайшие дни они будут работать вместе, не расставаясь, и не заниматься ничем, кроме своего главного и единственного дела. Им предстояло подготовить фронт работ для всей команды, которая должна была приступить к обязанностям в понедельник. Дейву хотелось, чтобы они трудились с уверенностью в завтрашнем дне, в том, что Дэвид Йейтс стоит на пороге грандиозного успеха.
