начал просить охрану и себе.
Все попытки Амина наладить отношения с США и ближайшими соседями успеха не имели. Разумеется, он хотел побудить их отказаться от помощи афганским повстанцам. Он старался избавиться также и от назойливой советской опеки; стремился к большей самостоятельности, к расширению связей и контактов с внешним миром. При этом Амин вовсе не собирался рвать с Советским Союзом, так как только на его экономическую и военную помощь мог реально рассчитывать. Больше того, беспрестанно просил ввести в Афганистан советские войска; пусть они станут гарнизонами в крупных городах — это позволит афганской армии начать крупные операции против бандитских формирований в горах.
В октябре 1979 года оперативная группа спецназа «Зенит» провела скрытую операцию в Афганистане. Ее участники, в обличье местных жителей, как бы растворились среди афганцев, чтобы узнать, как те станут реагировать на ввод советских войск. Их заключение убийственно для тех, кто замышлял интервенцию. Ввод советских войск вызвал бы не просто негативную реакцию населения — он означал бы войну с Афганистаном.
Но руководство КГБ встретило заключение своих экспертов в штыки, а шеф КГБ Ю.В. Андропов его проигнорировал. Но была и другая информация. Вот, например, что пишет о сведениях, которые бытовали тогда в КГБ, один из руководителей советской контрразведки генерал-майор B.C. Широнин:
«Документальные материалы свидетельствовали, что Амин давно вошел в контакт с американской разведкой и взял ориентиры на США. Захватив власть, он тайно обсуждал варианты возможной поддержки Америкой своего режима вплоть до ввода под благовидным предлогом оккупационных войск… В США был, в частности, заготовлен план высадки, по.просьбе Амина, крупного военного десанта с использованием кандагарского аэродрома. Предполагалось оперативно разместить воинские подразделения в Кабульской, а также в некоторых других, в основном восточных провинциях». А министр обороны Д.Ф. Устинов ворчал: «Если американцы могут позволить себе проведение этих операций за десятки тысяч километров от своих границ, у самой кромки Советского Союза, то почему мы не можем защитить свои интересы в соседнем Афганистане?»
В его близком окружении поговаривали: Дмитрий Федорович искренне верит, что стоит только советским войскам появиться в Афганистане, как одни мятежники тотчас сложат оружие, а другие попросту разбегутся.
Возражения кадровых военных — начальника Генерального штаба Н.В. Огаркова и его заместителя С.Ф. Ахромеева были проигнорированы.
Скверную роль в этом сыграли Суслов и руководство международного отдела, точнее, Пономарев и Ульяновский. Это они подстрекали Андропова и Устинова к военному вмешательству, давая как бы идеологическую подкладку затевавшейся авантюре. Афганистан, заклинали они, не просто соседняя дружественная страна, — это уже почти социалистическое государство.
В первых числах декабря 1979 года Андропов направил генеральному секретарю ЦК КПСС Л.И. Брежневу записку, ставшую прологом к вторжению в Афганистан. Написана она была сверхсекретным образом — от руки, в единственном экземпляре; даже дата не проставлена.
Толчком к ее появлению явилась телеграмма главного представителя КГБ в Кабуле Б.С. Иванова, где сообщалось, что Амин — агент ЦРУ; один на один тайно встречается в загородных ресторанах с американским поверенным в делах, плетет заговор — обсуждает план вторжения США в Афганистан. Американские суда с войсками уже приближаются к побережью Пакистана. Там высадится десант, который проследует в Афганистан. Неподалеку от Джелалаба-да уже находится передовой отряд, действующий под видом специалистов по ирригации.
Опираясь на такого рода информацию, шеф КГБ писал Генеральному секретарю:
«Развитие событий в Афганистане создало, с одной стороны, угрозу завоеваниям апрельской революции, а с другой — угрозу нашим позициям в Афганистане. Сейчас нет гарантий, что Амин не обратится к Западу для обеспечения собственной власти».
Андропов делает такой вывод. Недавно группа афганских коммунистов, находящихся за границей (Бабрак Кармаль и Сарвари), информировала нас о планах подготовки восстания и попросила о помощи, включая военную, если она потребуется. У нас есть два батальона, которые находятся в Кабуле, так что мы можем в случае необходимости оказать определенную поддержку. Однако в чрезвычайных обстоятельствах, на крайний случай, нам нужно иметь группировку войск, размещенную вдоль границы. «Если такая операция будет проведена, она позволит нам решить вопросы защиты завоеваний апрельской революции, восстановления ленинских принципов государственного и партийного строительства в афганском руководстве и укрепить наши позиции в этой стране».
Пожалуй, в этой записке Андропова, как ни в одном другом документе, четко показано, как и почему Советский Союз оказался в Афганистане.
В книгах по Афганистану все внимание уделяется вводу войск и почти ни слова не говорится, когда и как возник план ликвидации Амина. На самом деле главное в сценарии, который разрабатывался в Москве, — устранение Амина. А ввод войск рассматривался лишь как сопутствующее мероприятие, призванное на первых порах стать опорой нового режима в случае беспорядков и выступления оппозиции.
В августе 1978 года в Москве на правах эмигранта появился лидер фракции «Парчам» Бабрак Кармаль, которого стали прочить на роль нового афганского лидера. По оценкам экспертов ЦК, он будто бы пользовался серьезной поддержкой в партии и потому ему было предложено возглавить борьбу за свержение Амина. Он сразу согласился.
12 ноября с аэродромов Чирчика и ташкентского на авиабазу Баграм под Кабулом перебрасывается 154-й отряд специального назначения численностью 520 человек. Личный состав — только трех национальностей; узбеков, туркменов и таджиков. Именно за национальный состав батальон потом назвали «мусульманским». Все офицеры и солдаты одеты в афганскую военную форму и внешне мало чем отличаются от местных военных. Официально эта акция оформлена решением Политбюро только 6 декабря. А тем временем спецназовцы в течение месяца занимаются боевой подготовкой, ожидая выдвижения в Кабул.
По поручению из Москвы новый посол Табеев посетил Амина и сообщил, что Советское правительство удовлетворило его просьбы о направлении двух батальонов для усиления охраны резиденции главы государства и авиабазы Баграм. Эти подразделения были переброшены в Афганистан 3 и 14 декабря.
С одним из них тайно прилетел Бабрак Кармаль, находившийся среди советских офицеров, под усиленной охраной КГБ. Примерно в это же время в Афганистан переправили и «четверку» опальных сподвижников бывшего Генерального секретаря Тараки, за которыми столь рьяно охотился Амин. Они тайно укрылись у своих сторонников в Кабуле, а Амину посол сообщил долгожданное известие: советское руководство готово принять его в Москве с официальным дружественным визитом.
Пружина событий начала стремительно раскручиваться 8 декабря. В этот день в кабинете Брежнева в Кремле состоялось узкое совещание, на котором присутствовали только Брежнев, Андропов, Суслов, Громыко и Устинов. В итоге решено работать по двум направлениям. Во-первых, руками спецслужб КГБ устранить Амина и поставить вместо него Кармаля. Во-вторых, для поддержки этой акции послать в Афганистан советские войска.
Десятого декабря начальника Генерального штаба Огаркова вызвали в кабинет к Брежневу. Там были уже Андропов, Устинов и глава МИДа Громыко. Опираясь на мнение Генерального штаба, Огарков снова возражал против ввода войск, сказал, что афганцам надо дать возможность самим решать свои проблемы. Напоминал о традициях этого народа, не терпевшего иноземцев на своей земле; предупреждал об опасности втягивания наших войск в боевые действия. Все напрасно.
Роковое решение было принято Политбюро 12 декабря 1979 года в строгой тайне — никаких протоколов не велось.
Считается, что советские войска пересекли границу 29 декабря 1979 года. Такова официальная версия. На самом деле время «Ч» было определено 25 декабря в 15.00. Именно тогда в Афганистан вошел отдельный разведывательный батальон 108-й мотострелковой дивизии. Одновременно транспортные самолеты 103-й воздушно-десантной дивизии с личным составом и боевой техникой приземлились на кабульском аэродроме.
