и, подхватив свои порции, пошли к выходу.
На улице солдаты построились по десяткам и под предводительством своих капралов колонной направились к выходу из лагеря. У ворот их остановили стражники. Рядом с капралом стражников стояли их сержант и невысокий старик в белой одежде. К ним поспешили подбежать все три капрала, через некоторое время от них отделился капрал Кнут со стариком. Подойдя к своему десятку, Кнут подозвал к себе Рустама:
– Вот наш новичок, господин целитель.
Кнут подтолкнул Рустама к старику. Старик, прищурившись, внимательно оглядел его. Рустам уловил исходящий от него стойкий запах алкоголя.
– Не болен. Побит, но не болен, – вынес старик свой вердикт.
Затем взгляд его потвердел, он обхватил руками голову Рустама и стал нараспев шептать слова, смысл которых Рустаму был непонятен. Рустам непроизвольно дернулся, но в спину ему предостерегающе уперлась дубинка капрала. Процедура продолжалась недолго. Старик прекратил шептать, убрал руки и внимательно оглядел Рустама.
– Готово, – наконец сказал он. – Забирай свое мясо, капрал.
Кнут больно схватил Рустама за предплечье и подтолкнул его обратно к десятку. Строй ждал только его. Третий десяток во главе с сержантом на понурой лошади уже успел выйти за ворота. Оставшиеся два десятка выстроились в колонну по два человека в ряд и тоже потянулись к воротам. Во главе колонны шли капралы, только в отличие от сержанта пешком. Как только солдаты вышли за ворота, впереди пристроились двое стражников верхом на крепких добротных лошадках, вооруженные длинными копьями. Позади колонны заняли свои места еще двое верховых стражников, вооруженных арбалетами.
Рустаму сильно хотелось поговорить с Гартом. Напряжение, державшее его во время разговора с Брином, отпустило. Запоздавший страх сменило облегчение, судя по лицу Дайлина, тот испытывал сходные чувства. Рустаму хотелось выяснить причины утреннего поступка Гарта. Но тот шел впереди колонны, сразу вслед за капралом, и поговорить пока не получалось. Лишенный возможности поговорить с Гартом, Рустам тем не менее время даром не терял. Стражники вели их по просыпающимся улицам средневекового города, и все здесь было для Рустама ново, все вызывало его интерес. Иногда он задавал Дайлину вопросы, оправдывая свое невежество дальностью краев, из которых прибыл.
Улицы, по которым они шли, были непривычно узкими, окна каменных домов были лишены стекол и закрыты ставнями. Большинство домов в два этажа, но встречались и в три. Первые этажи были из камня, а верхние из дерева. Хотя попадались и полностью каменные или деревянные строения. Дома были добротными, а улицы замощены камнем. По краям улицы проходили канавы, в которых журчала вода, от них остро пахло нечистотами. Глазу Рустама, привыкшего к ярким одеждам двадцать первого века, показались неяркими и тусклыми цвета одежды местных жителей. Преобладание каких-то блеклых красок. Помимо прохожих, на улице встретилось и несколько всадников и даже одна повозка, везущая глиняные горшки. Некоторые жители вели за собой ослов, груженных поклажей. Все они пропускали идущих солдат, повинуясь окрикам едущих впереди стражников. Однажды стражники приказали солдатам самим прижаться к стене, пропуская небольшую кавалькаду вооруженных всадников.
– Знатный барон со свитой, – пояснил Дайлин.
Рустам вгляделся повнимательней. Всадник, скакавший впереди, и был, судя по всему, бароном. В отличие от своих людей он был вооружен лишь мечом и ехал без брони. На груди у него красовалась массивная золотая цепь, на голове бархатный берет. Бородка и волосы барона были аккуратно пострижены с претензией на изящество. Сытая лошадь, покрытая нарядной попоной, горячилась и норовила пуститься вскачь. Но сильные руки, в тонких кожаных перчатках, крепко держали поводья. За ним следовали люди, были облаченные в кольчуги и доспехи, вооруженные не только мечами, но и копьями. Рустам заметил даже несколько притороченных к седлам арбалетов.
«Да, – подумалось ему, – все это было бы смешно, когда бы не было так грустно». Несмотря на все желание вернуться домой, в цивилизацию, здешняя атмосфера, словно взятая из рыцарского романа, невольно пленяла его воображение. Рустам не был лишен романтики, увлечение фэнтези и компьютерными играми ни для кого не проходит бесследно. Поэтому окружающая атмосфера Средневековья находила живой отклик в его душе. Правда, ни в одном романе он не читал о вони нечистот из канав, о яблоках лошадиного навоза под ногами и о клопах, изрядно покусавших его ночью. Но Рустам был молод, и в двадцать два года такие мелочи не портят общей картины. К тому же он всегда отличался умением легко адаптироваться к новой обстановке.
Тем временем их шествие достигло городских ворот. Конвоировавшие их стражники переговорили со своими коллегами, охранявшими ворота, и вот уже вся процессия покидает пределы города. К удивлению Рустама, по ту сторону ворот, за рвом, наполненным водой, который они пересекли по подвесному мосту, тоже стояли дома. Довольно много, хотя в отличие от тех, что за городской стеной, эти все были деревянные. «Здесь нельзя строить из камня, – объяснил ему Дайлин. – В случае осады здесь все будет сожжено».
Их колонна прошла мимо этих жилищ и вышла на пыльную дорогу, вдоль которой тянулись засеянные пшеницей поля с работающими крестьянами. Через какое-то время командир стражников приказал свернуть на боковую дорогу, ведущую к лесу. По мере того как солдаты приближались к опушке, до них стали доноситься голоса лесорубов и стук топоров, а навстречу попалась подвода, запряженная двумя волами и доверху нагруженная бревнами.
Хозяин лесопилки, нелюдимый мужик в новой ярко-красной рубахе, разъезжавший на лошади, разделил солдат на тройки и отрядил их таскать бревна. Рустам с Дайлином вызвались в одну тройку с Гартом, и у них наконец появилась возможность поговорить.
– Спасибо, – поблагодарил Рустам Гарта, придержав его за рукав.
– За что? – остановившись, обернулся к нему Гарт.
– За то, что помог нам утром.
– Это было нетрудно.
Все трое остановились на полдороге к поляне, с которой они должны были перетаскать бревна. И если бы сержант это заметил, им всем наверняка пришлось бы худо. Но Рустам хотел прояснить все здесь и сейчас, поэтому продолжил:
– Может быть, и нетрудно, зато очень вовремя. Ты нас выручил, мы теперь у тебя в долгу. Верно, Дайлин?
Молчавший до этого Дайлин с согласием кивнул и с благодарностью добавил:
– Если бы ты не вступился, нас бы могли убить. Спасибо, Гарт, мы твои должники.
– Вот еще. – Гарт недовольно хмыкнул. – Благодарность принимаю, но насчет должников забудьте, мы квиты.
– Как это? – удивился Рустам.
– А вот так, – угрюмо отрезал Гарт. – Я это сделал не для вас, а для самого себя. Ясно?
– Нет, – честно ответил Дайлин, а Рустам попросил:
– Объясни.
– Все просто. – Гарт тяжело вздохнул. – Я уже больше полугода в этом полку. Вокруг одно отребье: воры, грабители, насильники и убийцы. Нормальный человек, попадая в эту клоаку, погибает или становится одним из них. Я пытался обособиться от всего этого, какое-то время мне даже казалось, что у меня получается. Как улитка, спрятался в своей раковине и делал вид, что так и надо. Вот только, если на дерьмо внимания не обращать, его от этого меньше не станет. Знаешь, сколько таких простых ребят, как Дайлин, передохло на моих глазах? Слишком много, сразу даже всех и не вспомнишь. – Гарт немного помолчал. – И все это время работало одно нерушимое правило: каждый был сам за себя. В стаи объединяются только тюремные крысы. Если ты попадаешь сюда, у тебя только два выхода: или они тебя сожрут, или ты станешь одним из них. Мне казалось, что я нашел третий путь, но это только казалось.
Рустам с Дайлином слушали его слова внимательно, не перебивая. Гарт говорил спокойно, высоко держа голову и в то же время избегая смотреть им в глаза.
– Все это только казалось, никакого третьего пути не было. Я просто изо дня в день становился все больше похож на них. Чувство, что я делаю что-то не так, мучило меня уже давно, но окончательно я все понял только вчера. Когда увидел одного странного парня, чуть ли не доходягу. – Гарт предостерегающе
