была в глубоком экономическом кризисе. Министры короля вводили все новые и новые налоги, крестьяне разорялись и покидали свои дома. Иноземные купцы предпочитали в последнее время объезжать Глинглок стороной, их отпугивали втрое выросшие пошлины и разбойники, расплодившиеся в последнее время на территории королевства. Несмотря на новые налоги и выросшие пошлины, казна королевства была совершенно опустошена и разграблена, широкий поток былых поступлений иссяк, превратившись в жидкий ручеек. Безвольный и слабый король, тем не менее уверовавший в свою божественную исключительность, почти каждый день устраивал пышные приемы и праздники, проводил бесконечные турниры. Золото расточительно уходило на подарки фаворитам и роскошные костюмы для королевских слуг, которые по приказу короля щедро украшались золотом и драгоценными камнями. Да, двор блистал, поражая иноземных дипломатов и гостей короля, но какой ценой давался этот внешний блеск, могли поведать сухие цифры финансовых отчетов, привезенных бароном прямиком из столицы и лежавших сейчас у принца на столе. При этом государственные дела были отданы полностью в ведение советников и министров, сплошь бездарностей и лизоблюдов. Король нуждам королевства предпочитал развлечения и беспечное времяпрепровождение.
Принц Георг бросил еще один взгляд на серые волны за окном и повернулся к своему бывшему учителю:
– Договаривайте, барон. Я прекрасно вас знаю и вижу, что вы еще не все мне рассказали. Ну же, я жду, – требовательно сказал принц. – Что еще натворил мой царственный братец?
– Вы правы, ваше высочество. Я еще не все вам рассказал. Но не знаю, следует ли мне говорить вам об этом, – замялся неожиданно суровый рыцарь.
Принц с удивлением посмотрел на него:
– Интересно, что же это может быть такое, что вы боитесь мне об этом говорить? Что бы это ни было, раз уж вы взяли на себя труд приехать ко мне, то говорите, – приказал он барону.
– Хорошо, если вы настаиваете, ваше высочество, я расскажу. Ваш брат, ваше высочество, боюсь, не сможет подарить стране наследника, он совершенно перестал интересоваться женщинами. Вместо них в его постели постоянным гостем стал юный Гарет Спенсер.
– Вы хотите сказать, что король стал мужеложцем? – ошеломленно спросил принц.
– Именно так, ваше высочество, – облегченно выдохнул барон.
– Это только слухи или?.. – Принц строго нахмурился.
– Никак нет, ваше высочество. К сожалению, мне самому пришлось быть свидетелем одной весьма недвусмысленной ситуации. Есть и другие очевидцы, заслуживающие доверия. Впрочем, его величество и не скрывает своих новых предпочтений.
– Вот как, – задумчиво произнес принц. – А что с королевой?
– Королева в опале, ваше высочество. Она по-прежнему занимает свои покои во дворце, но больше не сопровождает его величество в поездках и не сидит рядом с ним на троне. Под тем или иным предлогом у нее изъяты почти все ее драгоценности, часть продана, часть украшает одежды братьев Спенсер. – Могучий барон не поднимал глаз, ему явно претило выступать в роли сплетника и рассказывать о неприглядных сторонах жизни своего короля.
– Какой удар для королевы, какой позор для короля, – тихо прошептал погрустневший принц. – Это все? – спросил он у барона.
– Нет, ваше высочество. Есть кое-что еще.
– Еще новости? – Принц удивленно поднял брови. – Надеюсь, хоть что-то хорошее вы сможете мне сегодня поведать?
– Даже не знаю, как вам сказать, новость, скорее всего, хорошая, хотя это еще с какой стороны на нее посмотреть, – еще больше смутился барон.
«Да что же это такое с ним сегодня происходит?» – подумал принц. Он никогда раньше не видел своего сурового наставника в таком смущении.
– Вы меня пугаете, – сказал принц вслух. – Давайте же говорите, а я уж решу, хорошая это новость или плохая.
– Ваше высочество, – начал барон торжественным голосом и, подняв голову, посмотрел принцу в глаза, – говорить красиво я не умею, поэтому скажу прямо. Я говорю сейчас не только от своего имени, но и от лица самых знатных людей королевства. В этом конверте, ваше высочество, – барон достал из потайного кармана коричневый конверт, запечатанный сургучом, и положил его на стол, – лежат бумаги с подписями и печатями, подтверждающими мое право говорить и от их имени тоже. Мы имеем честь предложить вам корону Глинглока – со всеми правами и обязательствами, вытекающими из владения таковою. И просим вас занять трон, принадлежавший вашему отцу.
Барон опустился на колено и преклонил голову. Принц задумчиво взял со стола конверт и вскрыл его. В конверте лежали свернутые вдвое листы. Он развернул один из них и прочитал следующее:
Бумага была скреплена личной печатью графа. Принц просмотрел все листы, текст везде был одинаковым, разнились лишь подписи и печати. Всего в конверте было больше двадцати подобных грамот от графов и баронов Глинглокского королевства.
– Встаньте, Седрик. – Принц был поражен, но тем не менее голос его прозвучал спокойно.
Могучий барон поднялся на ноги, лицо его было взволнованно, глаза смотрели прямо на принца в ожидании ответа. Принц молча перебирал бумаги и смотрел на подписи и печати. Семь графов и пятнадцать баронов – немного. Зато за каждой подписью стоял человек незаурядный, чье влияние и могущество определялось не столько знатностью рода, сколько личными достоинствами. И тем не менее двадцать три знатных сеньора, если считать вместе с бароном Годфри, – это слишком мало на фоне трехсот крупных феодальных уделов Глинглока.
– Ваше высочество, здесь всего двадцать два письма от наиболее преданных вам людей. Но если вы дадите свое согласие, их поддержат более двухсот баронов королевства, – правильно истолковал барон молчание своего бывшего ученика.
– Я слишком давно знаю вас, чтобы сомневаться в ваших словах. Но скажите, разве мой брат умер? – Принц Георг резко развернулся и посмотрел прямо в глаза барона.
– Нет, ваше высочество, король жив. – Барон Годфри опустил глаза под его требовательным взглядом.
– Это значит, что вы хотите предложить мне начать гражданскую войну? Ввергнуть Глинглок в жестокую междоусобицу? – Слова принца звучали четко и жестко. – Не лучше ли тогда будет оставить все как есть? Лучше терпеть плохого короля, нежели залить кровью родную землю.
– Ваше высочество, вы сын Карла Третьего и законный наследник престола. Учитывая проявившиеся наклонности короля, он вряд ли будет способен самостоятельно произвести на свет наследника. И после его смерти вы все равно непременно станете королем. Таков нерушимый закон престолонаследия. – Барон поднял голову и, встретив взгляд принца, твердо закончил: – А если это неизбежно, зачем подвергать королевство тяжелым испытаниям? Не лучше ли поторопить события?
– Вы предлагаете… – тихо сказал принц.
– Да, ваше высочество. Одно ваше слово – и Карл Четвертый больше не будет позорить трон своих предков, – глухо произнес барон. – Я уполномочен передать, что верные вам люди готовы все организовать и выполнить сами, вашему высочеству достаточно только отдать приказ, и через месяц вы станете королем.
– Убийство, – все тем же тихим голосом произнес принц. Его не пугало это слово. У королей и принцев своя мораль. На фоне интересов государства человеческая жизнь не самая большая ценность. Но сейчас принц вкладывал в это слово особый смысл. Не отводя взгляда от глаз барона, он ледяным голосом спросил: – Вы предлагаете мне отдать вам приказ – пролить королевскую кровь?
– Гнилую кровь, ваше высочество, – рискнул пояснить барон.
– Вы называете кровь короля Карла Третьего гнилой? Или это кровь Карла Второго, короля-воина, стала гнилой в ваших глазах, барон? – Георг не повышал голос, но под его взглядом могучий барон съежился и словно стал меньше ростом. – Вы забываете, что эта же кровь течет и в моих жилах. Может, следом
