Похороны состоялись на следующий день. Сэм был одним из тех, кто выносил гроб. Тери стояла в стороне и смотрела, как Сэм и другие полицейские в темно-синей форме ставят гроб с телом Шеффера в катафалк.
Мария все это время молчала. Стоя с высоко поднятой головой, она смотрела прямо перед собой, ничем не проявляя своих чувств. Тери и не подозревала, что Мария может быть такой сильной. Сознание неизбежности смерти близких было невыносимо для нее. Сестра как-то сказала ей, что жена полицейского каждый день проживает со страхом. Тери не была уверена, что смогла бы выдержать такую жизнь.
Длинная процессия потянулась через весь город на кладбище. Бесконечной вереницей двигались полицейские машины с включенными мигалками на крышах и черные лимузины с высокопоставленными официальными лицами. В городе был объявлен траур. Убийство полицейского, да еще во время дежурства, было чрезвычайным происшествием.
После похорон Тери поехала в дом Шеффа. Ей пришлось оставить машину за целый квартал – все места были заняты. Ее сверкающий ярко-красный кабриолет резко контрастировал с припаркованными рядом полицейскими «крузерами» и автомобилями без опознавательных знаков, также принадлежавшими полиции. Тери пошла к дому пешком. Во дворе множество людей, одетых в черное, стояли поодиночке и группами, тихо переговариваясь между собой.
В доме шторы были опущены и царила траурная атмосфера. Повсюду стояли люди с чашками кофе или пунша в руках. Женщины – жены полицейских, как поняла Тери, – хлопотали на кухне и накрывали обеденный стол в столовой. Мария сидела в большом кресле в углу комнаты, а люди по одному подходили к ней и говорили ей несколько слов. Тери показалось, что Мария очень устала, но все равно через силу старалась улыбнуться и пожать руку каждому.
Со двора слышались веселые крики и звуки игры. Странно было слышать детский смех при такой тягостной атмосфере в комнате, но пусть играют, раз им так легче, подумала Тери. Жаль, что взрослые так не могут.
– Тери!
Она обернулась и увидела Сэма, пробиравшегося к ней через толпу. Он, как всегда, был очень красив в полицейской форме, но его глаза были красными, а лицо – посеревшим. Не было никаких сомнений, что прошлую ночь он не спал.
– Сэм… – Она взяла его руку двумя руками и пожала ее.
Он погладил ее по спине, провел пальцем вдоль ложбинки на шее сзади, пристально глядя Тери в глаза. Его взгляд говорил, что он очень благодарен ей за то, что она пришла.
– Тебе, наверное, не хотелось сюда приезжать? Ведь здесь одни полицейские…
– Ничего.
– Мария хочет поговорить с тобой.
– О, нет, я не могу!
– Тери, это нужно, она спрашивала именно о тебе.
– Но, Сэм, она выглядит очень усталой.
– Я и сам вижу, но она очень расстроится, если ты уйдешь, не сказав ей ни слова. Я это знаю наверняка.
– Ну ладно, если ты настаиваешь…
Сэм за руку подвел Тери к креслу, где сидела вдова, усадил ее рядом на низкий стул и отошел, чтобы женщины могли поговорить.
– Спасибо, что побыли с детьми той ночью, Тери.
– Мария, не нужно благодарности. Я была рада вам помочь.
Мария похлопала ее по руке:
– Я хочу сказать вам спасибо. Вы чудесная девушка, Тери.
– Примите мои глубокие соболезнования, Мария.
– Да. Знаете, Тери, я не хочу, чтобы это повлияло на ваши отношения с Сэмом… Вы нужны ему, я знаю.
– Я понимаю, Мария. Но, честно признаться, я боюсь.
– Все мы живем в страхе, Тери. Каждый день. Никогда не знаешь, когда у тебя отнимут жизнь. Но пока мы живы, надо брать из отпущенного нам счастья как можно больше. Я прожила с Шеффом целую счастливую жизнь и никогда этого не забуду. И никогда не пожалею об этом. – Она стиснула руку Тери. – Если вы, ребята, расстанетесь по другим причинам, я скажу: да, всякое бывает. Но пожалуйста, Тери, не отказывайся от него лишь потому, что он полицейский.
Она еще раз сжала руку Тери, перед тем как отпустить ее, и повернулась к другому человеку, подошедшему к ней с соболезнованиями.
Тери тихо встала и направилась к выходу во двор, пробираясь сквозь гудящую толпу, мимо ломившегося от угощений стола. Ей было необходимо глотнуть свежего воздуха.
Крики и смех играющих детей по-прежнему разносились по двору. Дети бегали по саду, догоняя друг друга. Только старшая дочь Шеффа сидела на качелях одна, поддавая ногой пыль. Сердце Тери сжалось от жалости.
Несколько взрослых толпились во дворе. Двое мужчин, стоявших отдельно от всех, громко смеялись, прямо-таки хохотали над чем-то. Тери это показалось странным. Она узнала голос одного из этих мужчин: это именно он раздраженно спорил с кем-то, стоя за забором на барбекю в доме Шеффа.
Один из мужчин заметил, что Тери смотрит на них, и толкнул локтем другого. Тот пристально посмотрел на нее, и их смех тут же оборвался.
