Это не добродетель или святость: просто именно так работал мой новый мозг. Конечно, и здесь имеются границы: меня не зачаровывает каждая пылинка, проплывающая возле моего глаза, равно как я не стану глубоко обдумывать каждое слово или интонацию, доносящиеся до моего уха.
Но… я больше не игнорирую очевидное. Я умственно и физически неспособна на это. Выборочное невнимание — только для неженок.
Я трепещу в потоке данных, подставляя им свой обнаженный мозг. Всеми потрохами я осознаю, что у каждого действия есть последствия, и обмануть себя, доказав, что все иначе, уже не могу.
Член «Неусыпного ока».
4
ПАВЛИНИЙ ХВОСТ
После мулюра «Неусыпное око» дало мне две недели. Время на восстановление. Время на перегруппировку. Шанс надраить палубу.
Мне больше не требовалось постоянное присутствие электронной няньки, но угроза информационной опухоли по-прежнему существовала. Признаться честно, леденящий ужас сжимал мое сердце. У связующего кристалла были и другие, более утонченные способы уничтожить ту Фэй Смоллвуд, которую я знала. Факты и воспоминания, инфицировавшие мой незащищенный мозг… Потому что в глубине души я была уверена в своей никчемности, и когда стали поступать чистые истины, ни единая частичка прежней Фэй не могла бы постоять за себя.
Конечно, меня тревожили эти же опасения до того, как мне имплантировали связующий кристалл… но мой прежний мозг мог подавить страх, притвориться, что все будет не так плохо. Я просматривала данные о пациентах, ставших жертвами информационной опухоли (из их глазниц сочилась кровь), и говорила: «Слабовольные идиоты». Отмахнувшись от того, что умершие прошли через те же испытания-тренировки, что и я, и сдали те же экзамены, чтобы доказать, что готовы к имплантации связующего кристалла.
Но теперь, пройдя через мушор… мой измененный мозг не мог больше стыдливо убегать от неудобной правды. И я была напугана, напугана, напугана.
Восьмилетний сын Энджи попросил меня продемонстрировать, что может теперь обновленная мама Фэй, а именно: рассказать о погоде в Комфорт-Брайт. (Крупнейший город на Дэмоте, десять тысяч миль к юго-западу, раскинувшийся в устье единственной из основных рек, текущей через Неровную пустыню.)
Вполне невинное шоу… но я тут же разразилась неутешными слезами. Я не хотела, чтобы что-либо проникало в мой мозг против моей воли, даже простое: «Слабая песчаная буря, токсичность два, ожидаемая продолжительность — два часа…»
Ох… эх…
Прогноз погоды просочился от мирового разума, хотя я об этом осознанно не просила. Холодный, ледяной ужас поглотил мои рыдания.
Но ничего непоправимого не случилось.
В ту ночь я извлекла на свет божий свой скальпель — тот, которым я вырезала свои веснушки много-много лет назад. В темные обозленные дни моей юности вплоть до тридцати лет я часто прижимала лезвие к коже или чертила незаметные следы… очень легкие, потому что это была больше игра, чем серьезное намерение. Я теряла очки, если действительно проливала кровь.
Прошли годы с тех пор, как я последний раз вынимала нож. Я ведь контролирую ситуацию, не так ли? Ничто теперь не призывало меня навредить себе. И если я до дрожи боялась информационной опухоли, то я уж всяко могла найти более утешительный талисман, чем лежащая сейчас в руке острая, как бритва, сталь. Что-нибудь, что можно положить себе под подушку и спокойно спать, не боясь случайно проткнуть вену.
Я сидела нагишом на краю постели и медленно вела лезвием по своему голому бедру — незаточенной стороной. В этом ведь ничего плохого не было, правда? Всего лишь баловство.
Связующий кристалл подразумевает, что ты не можешь себе лгать.
Глаза наполнились слезами.
«Все уже намного лучше. Я все исправила, я прошла мушор и не должна оставаться безумной».
Постепенно холодный скальпель нагрелся, я уже не чувствовала его — легкий тонкий металл вобрал температуру моего тела… будто все еще помнил трюк, как стать частью меня… несмотря на все прошедшие годы.
В конце концов, я сумела отложить скальпель в сторону, даже не тронув его острым лезвием свою плоть. Но я не смогла заставить себя упрятать его обратно в темный и дальний тайник в глубине шкафа. Бедному лезвию так одиноко там!
Я положила его в свою сумочку.
Пришло время мне перестать угрюмо, прятаться дома и выйти на службу: работать над «Законопроектом об улучшении водоочистных сооружений в Бонавентуре» № 11–28. Детальная проверка. Честный-пред-богом законопроект угодил во влажные от страха руки Фэй Г. Смоллвуд, проктора-на- испытании.
«На испытании» означало, что в процессе проверки через плечо мне заглядывал похожий на доброго дядюшку улум по имени Чаппалар. Когда я только начала учиться в школе «Ока», меня поразило, как смущается Чаппалар в присутствии людей, всегда стоит на полшага позади, сливаясь со стенами. Он передвигался по городу пешком, вместо того чтобы парить, потому что не хотел оказаться единственной летящей фигурой в небе. Каждый раз перед всеобщими выборами он подавал прошение «Оку» о переводе его в любое место, где было больше улумов… и каждый раз после них делал отважное лицо, узнавая, что его снова утвердили в Бонавентуре.
Позже, правда, Чаппалар заметно оживился. Слухи донесли, что его видели прогуливающимся с сереброволосой женщиной из хомо сапов, которую описывали по-разному: то молчаливой, то говорливой, то самой обычной. Что означало: за ней просто шпионили на расстоянии и придумывали истории на свой вкус.
Всегдашние хулители попытались поднять шумиху по поводу «смешанных связей», но никто не обратил внимания. Люди и дивианские подвиды давно шли рука об руку с тех пор, как наши расы вступили в контакт много веков назад. После того как люди покинули Землю в двадцать первом веке, представители каждой встретившейся нам инопланетной расы говорили: О, вы просто должны познакомиться с дивианами. Вы так похожи!
Нигде, даже близко к космосу хомо сапов дивиане не обитали — ближайшая планета Дивианского ареала лежала в сотнях парсеков от Новой Земли. Однако постоянные подталкивания в спину вынудили нас к тому, что вылилось в подстроенное «знакомство вслепую»: впервые мы встретились на луне ледяного гиганта на полпути между нашими домашними мирами.
Удивительно, но мы сразу подружились.
Два наших вида действительно весьма близки друг другу в основах анатомии, уровне интеллекта, истории эволюции… дивиане многими световыми годами ближе нам, чем любые другие виды, которые мы встречали в Лиге Наций. Да, дивиане меняют цвета и их уши похожи на грейпфруты, пришпиленные по бокам головы; но встреча с ними не походила на знакомство с инопланетянами. Это было больше похоже на воссоединение с кем-то с другого полюса твоей же планеты — забавный акцент и куча странных обычаев, но множество таких же, как у тебя, интересов.
Возникает любопытство. Образуются связи.
Что до различий видов, их можно скорее расценить как экзотические новшества, чем как препятствия. Это изюминка. Над этим можно похихикать в предрассветные часы.
Поймите, сейчас я говорю о Чаппаларе и его подружке. Потому что я замужняя дама.
Суть законопроекта 11–28 заключалась в улучшении двух водоочистных сооружений города;
