Фестина покачала головой.
— Нет, это живые организмы. Эти, должно быть, являются эквивалентом андроидов в исполнении страйдеров — роботы, сконструированные по их образу и подобию. Сколько лет этим шахтам?
— Три тысячи земных лет.
— Тогда они могли быть выкопаны страйдерами. Они совершенно точно вели здесь активную деятельность как раз в те времена.
— Насколько продвинутыми они были в техническом плане? В сравнении с нами.
— Кто знает? — Адмирал пожала плечами. — Страйдеры никому душу не раскрывают. Мы и теперь не знаем, насколько они продвинуты, что говорить о прошлых тысячелетиях… Но они были расой космических путешественников даже тогда, так что наверняка у них были всякие интересные штучки.
— Они и были тем, что искали Майя и Ирану?
— Скорее всего.
Итак: будем строить предположения о последовательности событий. Ясбад Ирану, отец Коукоу, нашел это место около тридцати лет тому назад, еще до чумы первой его мыслью было прочесать шахту в поисках инопланетной техники… и сделать это втихаря, чтобы правительство не совало свой нос в его дела. К несчастью для себя, Ирану-старший был недостаточно осторожен, и федералы поймали его на контрабанде. Ну и выслали его, сначала в тюрьму, а потом пинком под зад за пределы планеты как персону нон грата. Он так и не нашел способа проникнуть сюда снова.
Двумя десятилетиями позже Ирану-младший завязывает дружбу с Майей Куттэк на каких-то археологических раскопках в свободной республике. Коукоу делится с ней тайной об открытии, сделанном его отцом. Он и Майя летят на Дэмот, дабы возобновить труд любимого папочки… не только здесь, в Маммичоге, но и в Саллисвит-Ривере и других точках планеты. Когда своборесы начинают торговые переговоры с Дэмотом, Ирану добивается места советника при переговорной комиссии, видимо использовав для этого свои семейные связи. И тут вдруг выясняется, что в договоре содержится пункт о том, что археологические раскопки Дэмота доступны своборесам для разработки.
Ловко. Мне было любопытно, заинтересовались ли наши федералы вопросом: не пошел ли Ирану- младший по стопам отца? Вероятно, интересовались… но младший был так тесно связан с правительством своборесов, что на него распространялась дипломатическая неприкосновенность. Как бы там ни было, по- видимому, Майя выполняла большую часть практической работы; Ирану только наведывался время от времени посмотреть, как у нее идут дела.
И как же именно шли у нее дела? За время всех своих тайных раскопок нашли ли Ирану и Майя что- нибудь полезное? Или они просто копались в грязи, не находя ничего стоящего?
Я осторожно сделала несколько шагов в обход роботов-страйдеров и подняла фонарик, чтобы осветить остальную часть помещения. Там оказались еще роботы-арбузы на страусиных ногах да еще какая-то аппаратура — может, компьютеры, а может, коммуникационные трансиверы, пищевые синтезаторы, воздушные кондиционеры. Откуда бы мы могли точно это узнать? Один ящик с проводами мало отличается от другого… а эти ржавели в теплом и влажном климате три тысячи лет.
Нет, не столь долго — это помещение было долгое время герметично закупорено, пока землетрясение не проломило брешь в этой стене. Микробам и влажности было сложнее сюда добраться. Но даже при этом каждая открытая поверхность была испорчена коррозией; я сомневалась, что что-либо здесь все еще сохранило работоспособность.
Фестина вытащила «тугодум» и водила его сканером вдоль одного из роботов-страйдеров.
— Любопытно, — пробормотала она.
— Что?
— Видишь, здесь. — Рамос указала на лоскут зеленой кожи, отогнутый на груди существа и открывающий металлические внутренности. — Края чистые, и на металле практически нет ржавчины.
Я приблизила фонарик, чтобы хорошенько разглядеть все самой. Она была права — кожа была срезана ножом. Под срезом внутренности робота почти сияли.
— Видно, это дело рук наших отважных археологов, — предположила я, — прорезали дырочку, чтобы заглянуть внутрь.
— А тут… — Адмирал присела на корточки и нацелила палец в ту точку, где нога робота сочленялась с телом. — Смотри, гораздо более рваная рана. И металл под ней подвергался воздействию воздуха гораздо дольше.
Я нагнулась. Чешуйчатая страусиная кожа изъедена в клочья, а каркас под ней испещрен коричневыми пятнышками ржавчины.
— Конечно, — согласилась я, — это более давние повреждения. На что это значит? Естественный процесс разложения должен был с чего-то начаться. Это просто тот участок, с которого раньше всего слезла кожа.
— Здесь процесс разложения не выглядит для меня естественным. — Фестина пробежалась пальцами по кнопкам «тугодума»; изображение на видеоэкране аппарата сменилось несколькими увеличенными картинками разного масштаба. — Видишь, что тут по краям? Белое пластиковое кольцо. Когда-то сразу под кожей была пластиковая оболочка, как защитный слой для металлических мышц. Что-то сжевало большую часть пластика, обнажив внутреннее содержимое.
— Кислота?
Она отрицательно покачала головой.
— Тогда я ожидала бы увидеть следы оплавленной пластмассы, а тут таких нет. Это больше похоже на… съеденное.
— На Дэмоте есть бактерии, способные разъесть некоторые виды пластмасс, — заметила я.
— Но какая-то часть пластика осталась. — Рамос провела сканером «тугодума» вверх-вниз вдоль ноги робота. — Как только колония бактерий приступает к уничтожению некоего вещества, с чего бы им останавливаться? Нет. По мне, так это выглядит как дыра для входа. Нечто или некто прогрыз кожу, а потом съел ровно столько пластмассовой оболочки, сколько было нужно, чтобы подступиться к внутренностям робота.
— Я полагаю, ты сейчас говоришь не про мерзких насекомых из джунглей?
— Скорее о спланированной наноатаке, специально предназначенной для выведения из строя роботов этого вида.
Она ухватилась за сканер «тугодума» и дернула его на себя. Сканер выскочил из корпуса, волоча за собой оптико-стальную пуповину, будто стеклянный глаз на гибкой привязи. Фестина пропихнула глаз через проеденную в шкуре робота дыру.
— Да, — сказала она, — от электросхем мало что осталось. Искромсаны в лапшу. Или в салат из проходов.
— Так наниты сначала прогрызли себе лаз вовнутрь, а потом сожрали все нутро роботов? Зачем?
— Это было оружие, Фэй. — Она вытащила сканер из робота и выпрямилась. — Как я говорила, у колоний страйдеров было обыкновение убивать друг друга в гражданских войнах. Клан шел на клан. Они начинали с уничтожения техники друг друга, вот как здесь — Лига Наций не станет возникать, если ты изничтожишь коррозией нутро безмозглых роботов. Но как скоро тактические ухищрения перейдут к гораздо менее джентльменским методам?
Я оглядела помещение: недвижные роботы, ржавеющая аппаратура. Вырублены вражескими нанитами? И что произошло, когда наниты уничтожили прочее оборудование… скажем, пищевые синтезаторы? Могли ли страйдеры пожрать наши местные флору и фауну? Следующий вопрос: как далеко могут зайти голодающие в желании отомстить своим врагам? До бомб? Ядовитого газа? Бактериологического оружия?
Возможно.
А когда война разгорится, некоторые страйдеры могли решить спрятаться от своих врагов. Собраться группками в подобных местах, надеясь, что там им не грозят наниты, армии и все, что их враги могут обрушить на их головы. Подземные катакомбы в Маммичоге, Саллисвит-Ривере, по всему Дэмоту.
Мы думали, что это древние шахты; и некоторые, видимо, действительно были вырыты тогда. Но в итоге… они стали военными бункерами.
