данном конкретном случае хочешь преступить закон?
Чабела смутилась, видя правоту Тараска. Немедиец же взглянул на слегка опешившего Аластора и произнес достаточно громко для того, чтобы его услышал весь зал:
— Моим повелением ты лишаешься титула протектора Заморы и будешь арестован. Гвардия, взять!
— Один момент! — Просперо слегка развязной пружинистой походкой подошел к королеве Зингары, и встал по ее правую руку.— Надеюсь, Тараску Эльсдорфу известно, по какому поводу случился данный поединок? Речь шла о чести дамы и чести принца, которого, я не сомневаюсь, оклеветали. Да, господин Аластор совершил убийство во дворце и должен быть наказан по всей строгости закона. Но, боюсь, Ваше высочество не может лишить Аластора Кайлиени титула, ибо по «Решению семи королей» ты не вправе перемещать и вновь назначать государственных деятелей вплоть до разрешения вопроса о престолонаследии в Немедийском королевстве.
Меня так и подмывало спросить Тараска: «Что, съел?»
Тараск скривился, однако проглотил оскорбление.
Так или иначе, Аластора увели в темницу, ожидать решения судьбы. Замориец не выглядел особо расстроенным или удрученным — подозреваю, ему не раз приходилось оказываться в подобных ситуациях. Заметив в толпе высокородных зевак нашу группку, он украдкой подмигнул и указал глазами на выход из зала, красноречиво намекая, чтобы мы поскорее известили о случившемся Конана.
Потому, когда стало ясно, что скандал временно замят, участники и зеваки расходятся, я, Хальк и Просперо поспешили с нашими безрадостными новостями к аквилонскому королю. Чабела, быстро переговорив с супругом, вернулась в большой церемониальный зал — заниматься бесконечными государственными делами чужой для нее страны.
И все-таки Тараск достиг своего. Королевская семья Зингары публично скомпрометирована. Чабеле и ее мужу нанесена обида, вполне достойная «Решения семи королей», по отношению к Тараску.
Тараск отомстил. Мелко, гадко, но действенно.
* * *
Я сидел рядом с камином в зале, являвшемся парадной комнатой временной резиденции высочайшего посольства Аквилонии, потягивал розовое пуантенское вино, не чувствуя вкуса, и пытался осмыслить все происшедшее.
В голове путалось. Вначале покойный герцог Мораддин поднял панику почти на весь континент, известив всех близких друзей о некоем Алом Сиянии, появившемся в Бельверусе и окрестностях; потом в вечно стабильной и мирной Немедии, где порядок ставился выше любых других ценностей, начинается истинная свистопляска — бунт, переворот, убийства… Затем, я выясняю, что молодая госпожа Эрде владеет артефактом с магической силой, превосходящей любые известные мне волшебные вещи, и, оказывается, что ранее этот камушек принадлежал ксальтотуну, действующему заодно с Тараском…
Это — факты. Но какова подоплека? Ясно, что Тараск, используя чужеродную магию Алого Сияния захватил трон, устранив всех претендентов на власть. Нет! Это не причина, это следствие! Причина — в том камне который носит с собой госпожа Эрде. Внезапно и неожиданно возродилась (или, если больше нравится так — «вернулась») в наш мир древнейшая магия. Вероятно, некто — ксальтотун? — раскопал в древних трактатах сведения о колдовстве эпохи Роты. Узнал, где и как искать Камни, созданные забытым божеством полуночи. И все-таки обнаружил один из них… Главный вопрос: каков принцип действия артефакта? Ни одна магическая вещь не создается просто так, ради развлечения или собственного удовольствия. Каждый волшебный предмет имеет собственное предназначение. У меня, например, есть амулеты распознающие заклинания других волшебников и охранные знаки, способные отпугнуть нечисть, найдется и медальон, создающий жуткие иллюзии, призванные отпугнуть врагов или позволить друзьям распознать, что мои намерения чисты.
Но каков Алый Камень? Только лишь артефакт, применяемый в боевой магии и созданный для уничтожения противника? Скорее всего, нет. Наверняка его силу можно употреблять и в подобных целях, однако я не чувствовал в Камне злой, враждебной силы. Только Великое, Всеохватывающее Равновесие!
Мне показалось, что его мощь призвана быть одновременно и стрелкой и плечом весов, удерживающий Черную и Белую чаши. Ничего не понимаю! Мы, маги придерживающиеся той тонкой алой грани, что является рубежом между Тьмой и Светом (ибо и та и другая стороны по-своему не правы и излишне агрессивны) никогда не создавали могучих волшебных изделий, ибо любая чрезмерная сила нарушает почитаемое нами Равновесие. Так, как в случае с Камнем Даны Эрде. Девушка использовала Алую, Срединную мощь в своих целях и часть Равновесия тем самым превратилась в Добро, а часть — в Зло! Добро баронесса Эрде сделала для самой себя и своих союзников, но причинила зло защитникам городка Эвербах… Дана использует силу Равновесия в своих целях, а никакой человек не знает, в чем Белое, а в чем — Черное… Да, у молодой баронессы благие намерения, но ведь существует отличная поговорка о том, куда могут таковые намерения завести.
От грустных мыслей меня отвлекло явление Совета Королей почти в полном составе. Рано или поздно мне придется высказать владыкам Заката все накопившиеся соображения, и посмотрим, какие решения короли и королевы примут тогда.
Признаться, я боюсь. Любой человек боится чужого, непознанного и непознаваемого.
По крайней мере, в истории с Хозяином Небесной горы и Зеленым огнем мы знали с кем бороться, видели противника перед собой и знали его слабости.
Как бороться с новой напастью, обрушившейся на Закат, я не представляю. Ибо не ведаю, что она такое…
* * *
— Ну, ваши державные величества, и как прикажете поступать дальше?
Чабела, шурша парчовыми юбками очаровательного платья цвета морской волны и посверкивая бриллиантами диадемы, ожерелья и браслетов, напоминала чересчур раздраженную ювелирную лавку, по каким-то причинам сорвавшуюся со своего места и накручивавшую круги по большой гостевой комнате, в которой жили аквилонцы. Зингарка безапелляционно заявила, что она невероятно расстроена, оскорблена и пребывает в гневе, а значит — вскоре кому-то не поздоровится.
На мой взгляд, Чабеле стоило бы слегка успокоиться и расслабиться, благо способов множество — например, можно избрать простейший и самый легкодоступный в виде «приватной аудиенции» Конану, который замечательно умеет успокаивать буйствующих женщин. Но, поскольку Чабела плотно вошла в роль вершительницы судеб Материка, времени на посторонние милые развлечения у нее не оставалось.
Большой совет созвали вечером. Балардус Кофийский, как всегда, не явился, хотя его приглашали весьма настойчиво.
В ответном письме кофиец недвусмысленно заявил, что не собирается вмешиваться в дела Немедийской монархии, нежная дружба с которой дороже ему, Балардусу, собственной короны. После чего Балардус был обозван «ренегатом», «отщепенцем» и «интриганом», и с этой поры было решено не обращать на кофийца никакого внимания.
— Почтеннейшие господа и дамы могут понять,— продолжала Чабела, безостановочно расхаживая между креслами и столом. Королева грызла ногти, но это вовсе не казалось чем-то неприличным, скорее пикантным,— что Тараск начал активно противодействовать нашим решениям. Во-первых, срывается поездка Конана, Аластора, Тотланта и Арраса к мятежникам для переговоров с принцем Ольтеном или кто он там есть… Во-вторых, нам всем начали подстраивать мелкие пакости. Мой драгоценный супруг в кои-то веки решился пофлиртовать с дамой, причем с ее же одобрения и согласия, а дама через некоторое время рвет на себе платье, царапает щеку и начинает орать дурным голосом: «Насилуют, насилуют!»
— Насилуют? — Конан внезапно заинтересовался речью Чабелы. — Где?
— Конан Канах изволили проснуться, — фыркнула зингарка, а королева Тарамис откровенно рассмеялась.— Если не будешь слушать внимательно и думать головой, а не местом противоположным, то
