строжайше следить за проезжающими и не пущать подозрительных, особенно если таковые подозрительные держат сторону Тараска. Дабы не нашпионили.
Единственный присутствующий в городе настоящий шпион, сиречь граф Монброн, смеялся в голос и настоятельно предлагал всей компанией пойти что-нибудь разведать. Скажем, когда в последний раз чистились мечи у стражи, какими именно вилами вооружены ополченцы, трех или четырехзубыми, и как давно сделан самый новый из имеющихся в городе арбалетов — десять лет тому или двадцать?
— Я устала! — поморщилась Цинтия, которую мы по ее же личной просьбе называли весьма легкомысленным имечком Цици.— Месьор граф, остроумие прекрасно, но уже поздний вечер, скоро стемнеет. Маэль, будь столь любезен, проводи меня в комнаты…
— А я для такого дела не гожусь? — немедленно возмутился Веллан. Я лишь ухмыльнулся. Ехали мы уже полных четверо суток, и за минувшее время Веллан с графом Монброном наперебой куртуазничали с молодой баронессой, которая делала вид, будто сомневается, кому отдать предпочтение — прекрасно воспитанному аквилонскому графу или голубоглазому варвару из Пограничья, очаровывавшему своей непринужденностью в манерах. Меня Цици как мужчину не воспринимала, видимо, полагая, что волшебники — особый сорт людей, наподобие митрианских монахов, у которых мужское естество давно отсохло и отвалилось за ненадобностью.
Посему баронесса Целлиг постоянно прибегала ко мне жаловаться на обоих героев, «не дававших ей проходу». Кажется, Цици сама к этому стремилась, напропалую раздавая авансы обоим, но, как приличная немедийская дворянка, обязана была возмущаться мужским нахальством и благородно лицемерить. Я, бедный, покорно выслушивал ее излияния, обещал серьезно поговорить с графом и сделать суровое внушение Веллану, но тем и ограничивался. Это была своего рода затянувшаяся игра.
— Не годишься,— небрежно отмахнулась Цинтия и высокомерно посмотрела на Веллана.— Твои манеры…
— Что такого стряслось с моими манерами? — неискренне удивился оборотень.— Вчера нравились, а сегодня вдруг испортились? Во, кажется, понимаю! Тебе не понравилось, что на постоялом дворе я ел рябчика руками, а не вилочкой? Так это же неудобно!
— Проводите меня, граф,— сквозь зубы процедила Цици. Монброн виновато глянул на меня, протянул даме руку и сказал:
— Баронесса ляжет спать, а я спущусь в обеденную залу. Хочу поплотнее перекусить на ночь. Тотлант, Веллан, если вы собираетесь еще погулять…
— Собираемся,— бросил оборотень.— Идите-идите. Воркуйте, голубочки.
Проводив взглядом Маэля и надутую, будто гусыня, Цици, я потянул Веллана за рукав, увлекая за собой.
— Куда пойдем? — осведомился оборотень.— Возле ратуши мы уже были, на ополченцев посмотрели. Говорят, на окраине города — то есть через две улицы — есть отличная таверна, где подают густейший черный эль. Я у нашего хозяина узнавал.
— Интересно, оборотни вообще думают о чем-нибудь, кроме выпивки, драки и баб? — походя спросил я, вздыхая.
— В том-то и дело, что люди нас серьезно не воспринимают, потому что уверены — для оборотня на первом месте в жизни стоят выпивка, драка и общение со сговорчивой девицей,— заявил Веллан, настойчиво направляя меня к тому самому кабаку, где подавался вожделенный черный эль.— Когда кого-то не принимают всерьез, у названного «кого-то» появляется множество преимуществ перед остальными. Тотлант, между прочим, ты тоже не дурак выпить. Так что не понимаю суть претензии!
Заведение именовалось в полном соответствии с содержанием — «Бездонная бочка» — и было оформлено в надлежащем стиле: длинные, почти бесконечные столы, факела в железных кольцах, бочонки у дальней стены. Чуть мрачновато, однако уютно. Вкусно пахнет копченой свининой. Посетителей не очень много, хотя, на мой взгляд, мирным обывателям надлежало забить «Бездонную бочку» до отказа, обсуждая последние события за кружечкой пива. Наверное, горожане решили отсиживаться дома в столь беспокойные времена.
Нам немедленно поднесли эль, Веллан потребовал ветчину и сыр, я попросил рыбы (старая привычка, еще со времен жития в Стигии), и мы приступили к немудреному ужину, хотя вполне могли покушать и на постоялом дворе. Веллан громогласно рассуждал о ветрености женщин, особенно благородных, я уныло жевал, обдумывая, как поступать во время скорой встречи с Даной Эрде, обладающей удивительным магическим сокровищем, не принадлежащим миру людей. Словом, обычный вечер в таверне. На остальных посетителей мы не обращали внимания.
— Тотлант? — на мое плечо сзади легла чья-то рука, и я вздрогнул от неожиданности. Откуда у меня могут быть знакомые в захолустном немедийском городишке? — Хвала Иштар, мы вас нашли!
Я обернулся. Невероятно! Она-то что здесь делает?
На меня в упор смотрела дочурка главы торговой управы Пограничья Стеварта — знаменитая Зенобия Сольскель.
* * *
— Дженна? Ты уехала из Бельверуса?
— Дженна! — это уже Веллан. Узнал.— Ты садись, чего стоишь! Эля с нами хлебнешь? Густой, как мед!
— Хлебну,— легко согласилась Дженна. Потеснила Веллана на лавке, запросто взяла его кружку, отпила и вернула хозяину,— А мы приехали в город только на шестой полуденный колокол. Я уже отправила Конана и месьора Аластора разыскивать вас по постоялым дворам или хотя бы узнать, не появлялись ли вы тут. Четыре дня за вами гонимся!
— Конана? Какого Конана? Откуда Конан? — заахал я.
— У тебя очень много знакомых Конанов? — съязвила Дженна.— Того самого, единственного и неповторимого. Откуда Конан? На мой взгляд, из Киммерии. Или из Аквилонии… Хватит шутить!
— Ничего не понимаю,— нахмурил лоб Веллан.— Киммериец сбежал из Башни Висельников? Или Чабела помогла?
Чабела вполне могла помочь варвару избежать долгой отсидки и малоприятного общения с Тараском — в тот самый день, когда мы покинули столицу, я через почтовый портал отправил зингарской королеве письменное сообщение о происшествии на окраине города, когда нас остановила немедийская гвардия и нашла в мешке киммерийца сокровища, принадлежащие королям Заката. Уверен, депеша попала в руки Чабеле и она сумела вытащить Конана из неприятностей. Однако Дженна мою уверенность развеяла:
— Что вы носитесь с этой Чабелой, как дядюшки с любимой племянницей? — чуть громче и раздраженнее, чем следовало, вопросила Дженна.— Я его вытащила! Я и никто более. Вкупе с Аластором. Правда…
— Что — «правда»? — немедленно насторожился я, услышав в голосе Дженны непривычные для нее растерянные интонации.
— В общем, это надо видеть,— пряча глаза, сказала дочка Стеварта.— Иначе не поверите. Давайте- ка я закушу вместе с вами, Аластор так или иначе придет сюда.
— Понял! — гоготнул Веллан.— Вы перекрасили Конану шевелюру в ярко-рыжий, выбили один глаз, а из фейл-брекена сшили длинную юбку. И вывезли из города под видом старой асирской бабушки Зенобии! Блестяще! Я хочу это видеть!
— Увидишь,— мрачно буркнула Дженна и злобно откусила ветчины, позаимствованной, между прочим, с моей тарелки.— Впрочем, волосы у него остались черными. Тотлант, прошу тебя как старого друга, расскажи, что происходило с вами по дороге? Не упуская ни одной странной детали! Понимаешь ли, я не верю, что Тараск так просто мог выпустить и вас, и нас из своих когтей. Мы, то есть Конан, Аластор и я сама, изрядно нашумели в Ъельверусе во время бегства.
— За вами даже не следили всю дорогу от Бельверуса до Даларны? — изумился я.— Ни одного нападения? Никаких отрядов гвардии или тайной службы, отосланных на поимку? Не верю!
— Правильно делаешь, что не веришь,— более спокойно ответила Зенобия, попутно разжевывая жесткое мясо.— Следить-то следили. Но не трогали. Два каких-то типа вцепились нам в хвост на следующий
