— Тогда не позволь Каримэнону распоряжаться тобой. Не допусти, чтобы Камень участвовал в битве!
Мне послышалось, или Эллар действительно почти умолял? Не послышалось. Тотлант состроил такую физиономию, словно не мог вынести этого разговора и хотел либо заткнуть уши, либо выскочить из шатра. Зато Аластор, похоже, заподозрил недоброе. Иначе почему вокруг его выбивающих быструю ритмичную дробь на столешнице пальцев вспыхивают и гаснут крохотные золотые искорки? Догадываюсь, что они означают — заклинание, составленное, но пока не выпущенное на свободу. Если уж Аластор намерен прибегнуть к помощи магии, значит, вот-вот стрясется нечто исключительно скверное. Лучше бы мне отодвинуться ближе к стене шатра, отказавшись в относительной безопасности за спиной у заморийца.
— Значит, Тараск выставит против нас ксальтотуна и уж не знаю кого он там еще притащил, а я должна отказаться от единственного способа противостоять колдуну? Позволить ему безнаказанно губить моих людей? Только потому, что какой-то оборванец, самоуверенно именующий себя магом, вычитал где-то в рассыпающихся от старости летописях какую-то глупость? — Дана прищурилась, неприятно смахивая на маленькую хищную птицу, готовую атаковать. Она больше не обращала внимания ни на Ольтена, ни на визитеров. Сомневаюсь, что герцогиня Эрде-младшая вообще помнила о нашем существовании. Ну и характер у дочки Мораддина!
— Да они же растопчут тебя! — Эллар начал подниматься во весь свой немалый рост. Сохранявший неподвижность гуль словно перетек из одного положения в другое, готовясь вмешаться.— Это ты способна понять?! Молодежь! Как вы мне надоели со своей убежденностью в единственной правоте — своей собственной — и неумением слушать других! С делением мира лишь на черное и белое, на себя и врагов! Долиана Эрде, ты можешь войти во все летописи этого мира, но под каким именем? Убийцы или созидательницы?
— Эллар, не надо,— тихо и отчетливо проговорил Рейенир.— Не кричи. Успокойся.
Разумный призыв канул втуне.
— Хорошо, если тебе непременно хочется мчаться впереди всех и бесцельно погибнуть — давай! — усиливавшийся рык мага заставлял пламя свечей мелко подрагивать.— Разрушь все, что создано не тобой! Погуби тех, кто верен тебе! Не ты первая, не ты последняя! Только не втягивай в этот круговорот Камень! Отпусти его!
— Куда? Уж не тебе ли подарить? — почти прокричала Дана, тоже вскакивая. От ярости у нее на скулах выступили бледно-красные пятна.— Чтобы ты в зубах притащил его своему повелителю, Тараску? Что тебе посулили взамен? Место ксальтотуна при дворе?
— Имей почтительность к старшим, дитя! — вот теперь Эллар громыхнул в полную силу. У меня (да и не у меня одного) в ушах возник отчетливый звон. Маэль аж отшатнулся назад, едва не свалившись с шаткого табурета.— Никогда и никого не звал я своим повелителем!
— Времена меняются,— язвительно ответствовала Долиана Эрде.— Я не знаю тебя и не имею причин доверять твоим россказням. Камень – мой. Моим он и останется. Сражение состоится, раз не существует иного способа доказать нашу правоту и опровергнуть претензии Тараска Эльсдорфа на корону Немедии. Более мне добавить нечего.
Эта парочка — юная девушка и седой мужчина, проживший на свете немало лет — стояла, меряясь над столом упорными взглядами. Зеленые с холодным, переливчатым отсветом серебра глаза Даны Эрде против единственного, серого галечного цвета зрачка мага из Рабиров. Про столкновение таких упрямцев обычно говорят — «нашла коса на камень». Мне показалось, что в шатре стало ощутимо холоднее.
— Каримэнон, — низким, пугающим шепотом потребовал Эллар. — Отдай его.
— По какому праву? — Дана подалась вперед.
— По праву…— волшебник удержал готовое вырваться наружу слово. Я бы не раздумывая пожертвовал своим состоянием, чтобы узнать, что он хотел сказать и какое право на Талисман предъявить.— По праву того, кто не может стоять и смотреть, как безжалостно и бездумно нарушается Равновесие мира! По праву того, кому небезразлична судьба этой земли и твое будущее!
— Мне оно тоже небезразлично! — взвилась Дана, раздраженно отмахиваясь от пытавшегося перевести разговор в более спокойное русло принца Ольтена.— Довольно угроз и болтовни! Можете возвращаться обратно и докладывать, что выполнили свое поручение!
— Самоуверенная и бестолковая нахалка, — бросил сквозь зубы маг и сделал шаг по направлению к девушке. Эрде-младшая рывком сунула левую руку в кожаную сумочку, которую терзала на протяжении всей встречи.
Дальнейшее я помню на редкость отчетливо, но мне казалось, будто участники развернувшейся передо мной сцены движутся медленно, словно находясь в толще воды.
Вокруг рабириийца всплеснулся уже виденный мной в Бельверусе крохотный смерч, сотканный из черно-серых воздушных струй. Рейенир, сидевший напротив Эллара, взвился с табурета и, почти не опираясь на руку, боком взмыл над столом, намереваясь как-то прервать начинающееся волшебство. Золотые искры, вызванные Аластором, замерцали, вытягиваясь в подобие длинной извивающейся ленты или змеи. Тотлант вжал голову в плечи и, судя по быстро шевелящимся губам, начал произносить какое-то заклинание. Что до меня, то я мысленно пожелал оказаться в нашем лагере и в своей палатке, но телесно остался на прежнем месте. У меня просто не хватило духу попробовать шевельнуться.
Зато у Маэля Монброна хватило. Он беззвучно хватанул ртом сгустившийся воздух, отшвырнул табурет и бросился к Дане. Представления не имею, ради чего. Если в попытке защитить, то она сама бы прекрасно справилась.
В сжатой ладони Долианы Эрде, вынырнувшей из сумки, полыхнуло нечто ослепительно-алое. Я угадал: она в самом деле постоянно носит магический кристалл с собой. Золотая лента, брошенная Аластором, и расширяющаяся воронка сотворенного Элларом вихря одновременно устремились вперед, столкнулись, перемешались, наткнулись на преграду из алого сияния и отлетели назад, причем лента на прощание ярко вспыхнула и погасла.
Несшийся через шатер Маэль врезался прямо в крутящийся пепельный вихрь. Его слегка приподняло и небрежно швырнуло в сторону. По-моему, он даже крикнуть не успел.
Замешкавшееся время побежало с привычной скоростью.
Рейе завершил прыжок и с размаху толкнул плечом Эллара, заставив того пошатнуться. Пытавшийся встать на ноги Тотлант ухватился за край стола и вдруг, захрипев, начал валиться набок. Ольтен загородил собой Дану, но быстро догадался, что краткая схватка между присутствующими волшебниками уже закончилась.
Первыми возле упавшего и не шевелившегося Маэля оказались почему-то Аластор и я. Из моей памяти напрочь улетучилось малейшее воспоминание о том, как и когда я успел обогнуть стол.
— Зачем? — с еле сдерживаемой яростью процедил Аластор. Он поддерживал свисавшую набок голову Монброна, и я увидел, что у молодого человека изо рта стекает тонкая струйка темной крови.— Сколько раз просили тебя быть сдержанней? Ну что ты натворил!
Эллар молча оглядел разгромленный шатер, опрокинутые кувшины и шипящие в лужах пролитого вина свечи. Развернулся, наискось отмахнул рукой — затрещало безжалостно раздираемое неведомой силой толстое шелковое полотнище стены — и, чуть прихрамывая, вышел наружу, в темноту и ночь.
— Нужно догнать его, пока не случилось новых неприятностей,— быстро проговорил Рейенир и выскочил следом.
— Кто-нибудь, займитесь стигийцем,— распорядился Аластор. Ольтен повысил голос, зовя слуг. Долиана поспешно бросила Камень обратно в сумку и присела рядом с нами, жалобно спросив:
— Что с Маэлем?
— Не знаю,— зло огрызнулся Аластор.— Чуял ведь, добром это не кончится!
Я мог только согласиться. Эта встреча с самого начала была обречена на провал. Как бы завтрашние переговоры, предмет хлопот Совета королей, тоже не пошли прахом. Рейе совершенно напрасно попытался втянуть в игрища вокруг немедийской короны своего мрачного приятеля, не способного владеть собственными чувствами.
Не спорю, он может быть лучшим магом на весь Материк, но находиться рядом с ним опасно. Как только Чабела узнает о случившемся в лагере мятежников, она наверняка вежливо попросит Эллара удалиться. Во избежание его дальнейших непредсказуемых выходок, чреватых гибелью случайно