достоверную информацию о том, что вы собираетесь напасть на нас, из разведывательных источников или откуда-то еще, понимаешь? Ведь нужно планировать все заранее, учитывать все возможные случаи. Так вот, это и был один из наших планов, операция «Рикошет». Сейчас все материалы о ней находятся, наверно, в архивах, но тогда это была идея Ле Мэя. Бомбардировка Москвы, Ленинграда, Киева и... Жигулей. На Жигули были нацелены три «птички» с двумя ядерными бомбами каждая. Одним ударом уничтожаем всю вашу политическую верхушку и военное командование. Смотрите, я всего лишь авиалайнер!
А ведь и впрямь такое можно осуществить, подумал Гришанов, и его спина покрылась холодным потом. Выбрать соответствующее время года, подходящий момент.., бомбардировщик, летящий по обычному пассажирскому маршруту. Даже в самом критическом положении одна иллюзия чего-то нормального покажется достоверной людям, стремящимся обнаружить нечто подозрительное. Возможно, с какой-нибудь базы ПВО взлетит для проверки истребитель с молодым летчиком, несущим ночную вахту, когда более опытные и старшие по званию пилоты спят. Он приблизится на расстояние в тысячу метров, но ночью.., ночью твои глаза видят то, что им приказывает видеть мозг. Освещенные иллюминаторы на фюзеляже — ну конечно, это авиалайнер. Какой бомбардировщик захочет лететь с включенными огнями? Такой план никогда не приходил в голову умникам из КГБ. Так сколько еще подарков преподнесет ему Закариас?
— Как бы то ни было, будь я Джоном Китайцем, я считал бы это одним из вариантов. Если же у них не хватает воображения и они захотят устремиться прямо к цели над этой местностью — ну что ж, тут тоже немалые шансы на успех. Одна эскадрилья, возможно, будет отвлекать внимание. У нее будет, конечно, своя цель, но в стороне от Москвы. Они полетят высоко, отклонившись от вектора. вот до этой точки, — американец указал рукой на карту, — и здесь резко повернут и нанесут бомбовый удар. Выберут подходящее место, здесь ведь немало хороших целей. Скорее всего ваши истребители устремятся в погоню за нами, верно?
— Да. Они решат, что бомбардировщики поворачивают к запасной цели.
— А две другие эскадрильи опишут дугу и направятся к главной цели. Они будут лететь совсем низко. По крайней мере одна эскадрилья наверняка достигнет цели. Мы проигрывали эти варианты миллион раз, Коля. Мы знакомы с вашими радиолокационными станциями, знаем, где расположены ваши базы, знаем, как вы ведете подготовку своих летчиков. Победить вас будет нетрудно. А вот китайцы, они учились вместе с вами, ведь так? Вы научили их. Они знакомы с вашей доктриной и всем остальным.
Какая откровенность, подумал Гришанов. Закариас даже не пытается скрыть что-то. И это человек, сумевший проникнуть через противовоздушную оборону Северного Вьетнама больше восьмидесяти раз.
— Тогда как нам...
— Защититься от них? — Закариас пожал плечами и снова склонился над картой. — Мне понадобятся более подробные карты, но первым делом вам нужно тщательно познакомиться с горными ущельями вот в этом районе. Не забывай, что речь идет о бомбардировщиках, а не истребителях. Бомбардировщик не может резко маневрировать, особенно на бреющем полете. Главное, о чем думает летчик, сидящий за штурвалом, это не врезаться в землю, верно? Не знаю, как тебя, но меня это заставляет нервничать. Он выберет долину, где достаточно пространства для маневра, особенно ночью. Вот вы и разместите свои истребители вот здесь, а тут установите радиолокационные станции обнаружения. Вам не понадобятся мощные радары, всего лишь установки, предупреждающие вас о приближающейся опасности. И потом, приготовьтесь перехватить их, когда они вылетят из долин на равнину.
— Ты предлагаешь отодвинуть базы ПВО дальше внутрь страны? Но я не могу пойти на это!
— Оборона развертывается там, где она может принести наибольшую пользу, а не вдоль пунктирной линии, выбранной штабными гениями. Или тебе так нравится китайская пища? В этом заключается ваша слабость. Между прочим, это сократит линии снабжения и коммуникации, правда? Ты экономишь средства и сберегаешь боевую технику. Не забывай также, что противник знает, как мыслят вражеские летчики, — сбитый самолет — это сбитый самолет, верно? Может быть, будут посланы группы самолетов для того, чтобы отвлечь ваши истребители от направления главного удара, понимаешь? У нас масса средств отвлечения радиолокаторов, и мы собираемся применить их. Ты должен иметь это в виду. Тебе нужно строго контролировать своих летчиков. Пусть они остаются в своих секторах до тех пор, пока у тебя не появится очень весомая причина для того, чтобы перебросить их...
Полковник Гришанов изучал свою специальность больше двадцати лет, работал с документами Люфтваффе, и не только с теми, которые посвящены методам допроса военнопленных. Он был знаком с секретными материалами, касающимися линии Каммхубера. То, что он узнал, казалось ему невероятным, едва ли не достаточно важной причиной, чтобы выпить несколько глотков самому. Нет, еще рано, подумал он. Собранные им материалы не будут использованы для информации руководства ВВС, не станут ученым докладом в академии имени Ворошилова. Нет, они лягут в основу книги, совершенно секретной, но все-таки книги: «Происхождение и эволюция американской бомбардировочной доктрины». Такая книга поможет ему в будущем рассчитывать на маршальские звезды, и все благодаря его американскому другу.
— Давайте останемся здесь, — сказал Марти Янг. — Учения сегодня будут проводиться с использованием настоящих боеприпасов.
— Ты прав, — согласился Голландец. — Я привык, что снаряды разрываются в двух сотнях ярдов позади меня.
— И на скорости в четыреста узлов за штурвалом истребителя, — дополнил Грир.
— Так будет куда безопаснее, Джеймс, — напомнил адмирал Максуэлл.
Они стояли за земляной бермой — официальное военное название земляного вала — в двухстах ярдах от лагеря. Отсюда непросто было следить за происходящим, но у двух из пяти были глаза летчиков, и они знали, куда смотреть.
— Сколько уже прошло времени?
— Около часа. Вот-вот появятся, — тихо произнес Янг.
— Я ничего не слышу, — прошептал адмирал Максуэлл. Рассмотреть лагерь было очень трудно. Здания виднелись только благодаря их прямоугольным очертаниям, которых по какой-то причине в природе никогда не встречается. Если всмотреться повнимательнее, становились заметны темные квадраты окон. Сторожевые вышки, построенные только накануне, тоже скрывались в темноте.
— Мы пользуемся некоторыми уловками, — заметил Марти Янг. — Всем солдатам выдаются таблетки с витамином А, чтобы улучшить их ночное зрение, таким образом выигрывается несколько процентов. В конце концов, нужно использовать все козыри в колоде, верно?
Они слышали только шепот ветра в кронах деревьев. Было что-то сюрреалистическое в их окружении. Максуэлл и Янг привыкли к реву авиационных двигателей и слабому свечению приборов на панели, на которую опускались их глаза, чтобы тут же окинуть горизонт в поисках вражеских самолетов, и к ощущению скорости самолета, мчащегося в ночном небе. Здесь же они стояли на земле, их не покидало чувство скорости, не существующей на самом деле, стояли, ожидая увидеть что-то, прежде никогда ими не испытанное.
— Вот они!
— Плохо, если вы сумели увидеть их, в темноте, — заметил Максуэлл.
— Сэр, в лагере «Сендер грин» нет площадки, на которой стоят белые автомобили, — напомнил голос. Келли заметил, как на светлом фоне промелькнула едва заметная тень, да и к тому же ее разглядел только он.
— Пожалуй, вы правы, мистер Кларк.
Из радиоустановки, стоящей перед ними на земляном валу, доносился только шум атмосферных помех. Внезапно наступила тишина, прерванная четырьмя тире. В ответ они услышали короткий звук точки, затем двух, трех и четырех.
— Группы заняли исходные позиции, — прошептал Келли. — Заткните уши. Старший гранатометчик выстрелит первым по мере готовности, и это сигнал к началу штурма.
— Чепуха, — усмехнулся Грир. Через несколько секунд он пожалел, что не послушался Кларка.
Сначала они услышали отдаленный стрекот вертолетных лопастей. Это было сделано для того, чтобы головы повернулись в их сторону, и, хотя каждый был знаком с планом в мельчайших подробностях, все равно маневр сработал, что доставило немалое удовлетворение Келли. В конце концов, он принимал самое активное участие в разработке плана. Все повернули головы, услышав шум винтов, — все, кроме него.
Келли показалось, что он сумел рассмотреть прицел гранатомета М-79, окрашенный светящимся
