сама наложила на раненую руку. Рядом стоял ее сын, заканчивающий Данбар-хай-скул. Он смотрел на убитого безо всякого сострадания. Четыре минуты спустя лейтенант располагал дополнительной информацией.
— Вы говорите, бродяга?
— Пропойца — вон бутылка, которую он выронил. — Женщина показала на валяющуюся бутылку. Дуглас подобрал ее с максимальной осторожностью.
— Можете описать его? — спросил лейтенант Райан.
Утренняя рутина была настолько обыденной, что могла иметь местом любую базу морской пехоты от Леджуна до Окинавы. Двенадцать ежедневных упражнений, затем пробежка, причем — в ногу, а старший сержант громким голосом задавал темп. С особым удовольствием солдаты обгоняли группы младших лейтенантов, только что получивших первое офицерское звание и проходящих курс начальной физической подготовки, или улыбались при виде еще более жалкого зрелища — бегущих курсантов офицерской школы. Маршрут пятимильной пробежки пролегал мимо стрельбища с дистанциями до пятисот ярдов и других тренировочных объектов, названных в честь погибших морских пехотинцев, почти до академии ФБР, но потом сворачивал на лесную тропинку к выделенному для подготовки штурмовой группы тренировочному полигону. Привычная утренняя рутина всего лишь напоминала солдатам, что они — морские пехотинцы, а продолжительность пробежки говорила об их принадлежности к разведывательным подразделениям корпуса, для членов которых физическая подготовка, не уступающая уровню тренированности участников Олимпийских игр, была нормой. Выбежав на территорию полигона, они с удивлением заметили, что там их ждет генерал, равно как детская песочница и качели.
— Добро пожаловать в Куантико, морские пехотинцы, — обратился к ним Марти Янг, после того как солдаты немного остыли от пробежки и сержант подал им команду «вольно». В стороне они увидели двух адмиралов в белых повседневных мундирах, а с ними пару штатских, которые наблюдали внимательно за солдатами и прислушивались. Глаза морских пехотинцев сузились, и предстоящая операция сразу приобрела особый интерес.
— Выглядит, как на аэрофотоснимках, — негромко заметил Каз, осматриваясь по сторонам; они уже знали, о чем будет говорить генерал Янг, обращаясь к солдатам. — А вот зачем здесь игровая площадка?
— Это я предложил, — произнес Грир. — У Ивана есть разведывательные спутники. Время их пролета над полигоном в течение следующих шести недель указано в расписании, висящем внутри здания А. Мы не знаем, насколько совершенны их камеры, и потому исходим из того, что они не уступают нашим, понимаешь? Вот мы и показываем другой стороне все, что она хочет увидеть или в чем она может легко разобраться. У веек по-настоящему безобидных мест существует площадка для стоянки автомобилей. — Программа была уже определена. Каждый день после прибытия на полигон солдаты будут перемещать автомобили с одного места на другое, причем беспорядочно. Затем, часов в десять утра они извлекут из машин манекены и расставят их по игровой площадке. В два или три часа дня автомобили снова поменяют местами, а манекены переставят. Высшие чины подозревали — и были в этом правы, — что процедура вызовет массу шуток.
— А после того как все кончится, полигон превратится в настоящую игровую площадку? — спросил Риттер и тут же ответил на собственный вопрос. — Черт побери, а почему и нет? Здорово придумано, Джеймс.
— Спасибо, Боб.
— Но полигон кажется таким маленьким, — заметил адмирал Максуэлл.
— Размеры соблюдены с точностью до трех дюймов. Мы смошенничали, — объяснил Риттер. — В нашем распоряжении имеется советское наставление по строительству таких лагерей. Ваш генерал Янг отлично справился с работой.
— В окнах здания С отсутствуют стекла, — обратил внимание Подулски.
— А ты посмотри на снимки, Каз, — посоветовал Грир. — У них там не хватает стекла. У этого здания только ставни, здесь и там. В окнах казармы, где содержатся военнопленные, — он показал на здание В, — деревянные решетки, чтобы можно было впоследствии снять их. Что касается внутренних помещений, пришлось руководствоваться догадками, но и здесь мы говорили с несколькими военнопленными, освобожденными оттуда, так что нельзя сказать, что все взято с потолка.
Морские пехотинцы уже оглядывались по сторонам, узнав кое-что о предстоящей операции. Они были знакомы с планом и теперь думали о том, как использовать свой боевой опыт в условиях этого странного полигона с игровой площадкой и манекенами детей, которые будут следить за их тренировками голубыми кукольными глазами. Гранатометы М-79 для уничтожения сторожевых вышек. Зажигательные гранаты — через окна казармы. Вертолеты с шестиствольными пулеметами зальют ее огнем сразу после этого.., а «жены» и «дети» будут смотреть на происходящее и никому не расскажут.
Расположение полигона было выбрано с максимальной тщательностью из-за сходства с местом в другой части земного шара. Морским пехотинцам можно было не объяснять, в какой именно, — они догадывались и сами; их взгляды то и дело останавливались на холме в полумиле от полигона. С его вершины открывался отличный вид на выстроенные здания. Выслушав приветственное обращение генерала, солдаты разделились на заранее подготовленные группы и отправились за оружием. Вместо автоматических винтовок М16А1 им выдали более короткие автоматы CAR-15, удобные для ближнего боя. Гранатометчики получили обычные ручные гранатометы М-79, прицелы которых были покрыты радиоактивным тритием и светились в темноте, и тяжелые оружейные пояса, увешанные боеприпасами, потому что стрельбы начнутся немедленно. Первая тренировка будет проходить днем, чтобы солдаты могли освоиться с оружием, но все остальные тренировки намечены на темное время суток, о чем генерал умолчал. Впрочем, это было и без того очевидно. Такие операции проводятся только ночью. Получив оружие, солдаты отправились на ближайшее стрельбище. Там были уже установлены шесть оконных рам. Гранатометчики обменялись взглядами и произвели первый залп. Один из них, к своему стыду, промахнулся. Остальные пятеро начали поддразнивать его, убедившись сначала, что белые разрывы их учебных гранат появились позади оконных рам.
— Ну ладно-ладно, просто мне надо размяться, — недовольно проворчал капрал и за сорок секунд положил остальные пять гранат точно в цель. Он был чересчур медлителен — никто из морских пехотинцев не сумел как следует выспаться.
— Интересно, неужели нужно быть настолько сильным, чтобы так всадить нож? — спросил Райан.
— Да уж слабак не смог бы проделать такое, — заметил судмедэксперт. — Лезвие рассекло позвоночный столб как раз в том месте, где он соединяется с продолговатым мозгом. Смерть наступила мгновенно.
— Он уже искалечил парня. Плечевой сустав действительно так серьезно поврежден, как это кажется? — поинтересовался Дуглас, освобождая место фотографу.
— Наверно, еще хуже. Мы убедимся при вскрытии, но я не сомневаюсь, что сустав полностью сломан. Такую травму невозможно вылечить, по крайней мере нельзя восстановить все функции руки. Этот' парень никогда не смог бы играть в бейсбол, еще до того как ему вонзили нож в затылок.
Белый, лет сорока или больше, длинные черные волосы, невысокий, опустившийся. Райан взглянул на свои записи.
— Идите домой, мадам, — сказал бродяга Вирджинии Чарлз.
— Жертва была еще жива, когда миссис Чарлз уходила отсюда. — Дуглас подошел к лейтенанту. — Убийца поднял, должно быть, нож и всадил его в парня. Эм, на протяжении прошлой недели у нас произошло четыре убийства, совершенных хладнокровным профессионалом, в результате которых погибло шесть человек.
— Четыре различных МО. Двое связаны, ограблены и убиты из револьвера 22-го калибра, не оказали ни малейшего сопротивления. Один застрелен из охотничьего ружья, не успел защититься. Двое застрелены вчера ночью, тоже, по-видимому, из револьвера 22-го калибра, но не ограблены, не связаны и заметили угрожающую им опасность перед самой смертью. И все — торговцы наркотиками. Но вот этот парень — всего лишь уличный хулиган. Нет, Том, все не так просто. — Лейтенант задумался. — Мы уже опознали убитого?
— Наркоман, — ответил полицейский сержант. — В его деле числится шесть арестов за попытки
