— Остановись ты! — орала Маша, тоже включившаяся в борьбу. — Остановись, ты его убьешь!
Вдвоем они оттащили продолжающего брыкаться Сашку, но борьбу он не прекращал. Тогда Маша, схватив его за руку, развернула к себе и влепила ему оглушительную пощечину. Сашка замер. Ему показалось, что у него оторвалась голова, но именно это привело его в чувство. Тяжело дыша, он в оцепенении повел глазами по сторонам. Заметив сидевшую на корточках Лилию, он бросился к ней.
— Придурок! — крикнула Маша гневно. — Псих ненормальный! Посмотри, что ты наделал!
Она показала на пол, где на забрызганном кровью линолеуме сидел, прислонившись к стене и вытянув ноги, Игорь. Уши у него распухли, нос деформировался, а левый глаз почти полностью заплыл. Из рассеченной брови по лицу сбегала струйка крови. Кровь капала также из порванной губы. Правую руку Игорь держал несколько на весу.
Маша склонилась над ним, и он что-то пробормотал. Андрей побежал за врачом. Сашка сидел в стороне, пытаясь успокоить уткнувшую лицо в ладони Лилию.
Словно из-под земли в коридоре появился Сергей Сергеевич, следом за ним — школьная медсестра. Увидев поле битвы, она ахнула, попросила Андрея вызвать скорую, а сама, оттеснив Машу в сторону, склонилась над Игорем.
Беря Сашку за руку и практически оттаскивая его от Лилии, Сергей Сергеевич сурово произнес:
— Петров, ты идешь со мной.
Как только они ушли, Лилия медленно отняла руки от бледного лица. Маша бросила на нее внимательный взгляд. Лилия поправила платье и пошла прочь. Казалось, ей было очень и очень холодно.
Сергей Сергеевич привел Сашку в знакомый с прошлого года кабинет завуча и приказал ждать. Уткнувшись взглядом в пол, тот послушно опустился на первый попавшийся стул.
Он всё еще не пришел в себя, прокручивая в памяти жуткую картину, которую застал, появившись в коридоре. Даже сейчас, после того, как наказал обидчика, волны гнева обдавали его каждый раз, как он вспоминал происшедшее. Это было настолько дико поднять руку на девчонку, что мозги отказывались воспринимать реальность. Однако это случилось, иначе он не сидел бы здесь, ожидая своей участи.
Сашка знал, что ему грозит исключение, но был к этому равнодушен. Зло наказано, а больше ему ничего не нужно. Учиться можно и в другой школе, разве что он не сможет так часто видеть своих друзей. Ну и ладно. В конце концов, какие они друзья, если уже второй раз надо им доказывать, что он не верблюд.
Еще с прошлого года, когда Андрей не поверил в то, что Сашка в детстве умудрился неизвестно как переместиться на берег неизвестного моря, у него осталась в душе горечь. А теперь этот дурацкий случай с иссопом. Сашка всегда считал, что друг — это тот, кому не нужны никакие доказательства, кто способен поверить на слово потому, что это сказал ты и утверждаешь, что это правда.
Но, видимо, не суждено ему иметь таких друзей, да и ладно. У него всё равно остается Лилия — та, от которой он впервые за свою жизнь услышал: я верю тебе, потому что ты так сказал. И оттого то, что с ней случилось, только сильнее бесило его. Это и было настоящей причиной, почему Сашка разъярился — он впервые в жизни защищал нечто, что было ему дороже жизни.
За окном послышался нарастающий вой «скорой помощи», который вскоре оборвался. Раздались незнакомые голоса, хлопнули парадные двери. Кто-то вошел в школу и практически сразу вышел обратно, и тут опять взвыла сирена. На сей раз «скорая» удалялась, набирая скорость.
Через минуту-другую дверь в кабинет отворилась — на пороге стояли директор школы, за ним завуч, еще дальше виднелась фуражка сотрудника милиции. Сашка поднялся со стула.
— Расскажи нам, Петров, за что именно ты избил Игоря Коновалова, — строго спросил директор Иван Геннадьевич, когда все четверо расселись вокруг длинного стола в кабинете завуча школы.
Сашка медленно поднял глаза на сидящих напротив людей. Дальше всех находился молодой лейтенант милиции, который внимательно и с любопытством смотрел на Сашку. Фуражку он снял и положил себе на колени. Рядом с ним сидела завуч Екатерина Павловна, высокая темноволосая дама, которая в прошлом году в этом кабинете допрашивала его после того, как Игорь обвинил Сашку в списывании на контрольной.
Сейчас она смотрела так же, как тогда — будто собиралась просверлить в нем дырку сквозь свои иезуитские очки. А напротив Сашки удобно устроился директор, крупный седой мужчина, которого школьники видели не часто, но который, по слухам, был весьма суров к нарушителям порядка.
Сашка набрался духу и хрипло произнес:
— Я напал на Коновалова потому, что увидел, как он ударил Лилию Черницкую. Сильно ударил, — с невольной дрожью в голосе добавил он.
Директор с завучем переглянулись. Взгляд сотрудника милиции приобрел профессиональный интерес.
— Расскажи подробней, что именно ты видел, — попросил он. — Кстати, меня зовут Семен Алексеевич.
Сашка в ответ кивнул и стал рассказывать. Много времени это не заняло, тем более что после своего второго удара он практически ничего не помнил — всё дальнейшее покрывала чернота. Не успел Сашка закончить, завуч подняла трубку стоящего рядом с ней телефона.
— Попросите ко мне в кабинет Черницкую, — коротко сказала она. — Иван Геннадьевич, — обратилась завуч к директору, — прежде чем мы продолжим, я считаю целесообразным выслушать саму Черницкую. Без ее рассказа решение об административной ответственности Петрова мы принимать не вправе.
Директор с ней согласился.
— А что касается прочей ответственности, — многозначительно кивнула она в сторону лейтенанта, который быстро писал что-то в своем блокноте, — решать не нам.
— И не нам, — поднимая голову, ответил тот. — Если станет ясно, что дело идет о защите чести и достоинства, то остальное зависит от самого Коновалова. Захочет ли он или его родители подавать иск…
— Рано здесь говорить о чести и достоинстве, — сухо прервала его завуч. — Подождем, что расскажет Черницкая.
Милиционер с готовностью кивнул. В эту минуту дверь отворилась, и дежурный по школе сообщил:
— Екатерина Павловна, Черницкую нигде не могут найти! Все классы уже обегали, даже на улице были.
Лейтенант встрепенулся.
— Разрешите, я займусь ее поисками? — спросил он.
Но тут сквозь приоткрытую дверь в кабинет вошла Лилия. Не глядя на Сашку, она прошла к столу.
— Екатерина Павловна, вы меня вызывали?
Не приглашая ее садиться, завуч сказала:
— Расскажи нам, пожалуйста, причину нападения на тебя Коновалова. Что между вами произошло?
— Я не знаю причины, — ровным голосом ответила Лилия. — С моей точки зрения, он просто взбесился.
— О чем же тогда ты с ним спорила? — пристально глядя на нее, спросила завуч.
— Разве? — удивилась Лилия и бросила взгляд в сторону Сашки. — Мы разговаривали довольно спокойно… — Она замялась. — До того, как я попросила Коновалова признаться в том, что это он выкинул иссоп в окно. Я видела, как он входил в кабинет сразу после того, как оттуда вышел Петров. Так что это мог быть только он.
— А что ты раньше мне этого не сказала? — горячо выкрикнул Сашка, у которого в голове пронеслась горькая мысль: «Так вот почему она мне поверила!»
— Подожди, Петров, — пробасил директор, делая успокаивающий жест. — Мы всё узнаем, не нервничай. — Он повернулся к завучу. — История с иссопом — это то, о чем нам вчера здесь рассказывала Стрельцова? — спросил директор.
